Читать книгу - "Стать Капитаном Крюком - Мэри Мехам"

обычно была лучше дневной. Джимми взял удочку в руки и ссутулил плечи, будто это могло защитить его от страхов, которые он испытывал по поводу своего друга. Молчание повисло между ними, подчеркивая, насколько они отдалились друг от друга за последние недели.

Джимми прихлопнул нескольких комаров и уставился на разноцветных птиц, устроившихся на ветках деревьев, растущих вдоль ручья, а толстый дикобраз вразвалочку выбрался из своей норы на противоположной стороне текущей воды.

— Когда-нибудь я научу дикобразов защищать наших пикси, — сказал Питер, делая еще одну попытку завязать разговор, пока оба мальчика наблюдали, как дикобраз отправляется на ночную охоту за едой. Он взглянул на Джимми и продолжил: — Тебе не нужно беспокоиться о том, что кто-то может напасть на пикси. Я позабочусь о них.

Джимми, наконец, нарушил молчание, когда Питер заговорил о пикси. Питер думал, что Джимми беспокоился именно об этом? Как обезопасить пикси?

— Пикси не следует держать в клетках. Они должны быть на свободе.

Питер тихо засмеялся и покачал головой.

— Они свободны! Мы защищаем их от стихий, избавляем от необходимости охотиться ради пропитания или сражаться с другими племенами пикси.

— Однако, Питер, ты их убиваешь. Ты скармливаешь их своему крокодилу.

Питер пристально посмотрел на Джимми.

— Мы, — поправил он. — Мы делали все это вместе. Все эти поимки, содержание в клетках и убийства… мы оба делали все это. Но помни, что крокодилу мы скармливали только старых или больных пикси, которые все равно должны были умереть, и она тоже должна была есть. Таков жизненный цикл, Джимми, малыш. Существа рождаются, стареют или болеют и, в конце концов, умирают.

— Мы не стареем. — Джимми бросил взгляд на Питера, выражение лица которого внезапно стало замкнутым.

— Но мы особенные. Мы единственные люди во всей Нетландии.

— Люди стареют. Пыльца пикси, которую ты добавляешь в наши напитки, сохраняет нашу молодость.

Питер кивнул.

— Ну, конечно. Не то чтобы пикси в ней нуждались, для них это все равно что перхоть. Нет ничего плохого в том, чтобы собирать пыльцу, чтобы она не пропадала зря. Просто так получилось, что она приносит дополнительную пользу — сохраняет молодость и помогает нам летать. Ты хотел состариться и умереть? Я хочу, чтобы мои друзья были рядом еще долгое время, в том числе и ты.

Джимми не ответил, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Лицо Питера было живым и серьезным, он хотел, чтобы Джимми понял. Он больше не знал, что и думать. Да, он участвовал в жестоком обращении с пикси, и он понимал, почему Питер не хочет выбрасывать то, что бесполезно для пикси, но все же… чувствовал, что это неправильно.

— Не лучше бы было, если бы они подарили ее нам? Держать их в клетках неправильно. Они тоже люди.

Питер расхохотался, напугав нескольких попугаев, сидевших неподалеку.

— Они не люди, они жуки.

— Но это так! Они даже могут быть такого же размера, как мы…

— Кто тебе это сказал? — Выражение лица Питера изменилось с обычного на враждебное так быстро, что Джимми от удивления выронил удочку.

— Ч-что?

— Кто тебе сказал, что пикси меняются в размерах? — Его тон стал агрессивным.

— Никто. — Это была правда, никто ему ничего не говорил. — Я просто увидел это, когда меня… не было дома однажды. — Внезапно он почувствовал острую потребность защитить Динь-Динь, хотя едва знал ее.

Выражение лица Питера оставалось подозрительным, даже сердитым.

— Если ты когда-нибудь увидишь это снова, сразу же скажи мне.

— Чтобы их тоже посадить в клетку? — Слова вырвались у Джимми еще до того, как он решил их произнести. — Ты скормишь меня крокодилу, если я не сделаю то, что ты хочешь, точно так же, как ты поступаешь с ними?

— Ты говоришь так, будто я чудовище, — сказал Питер, и на его юном лице появилась морщинка. — Я же говорил тебе, что обеспечиваю безопасность пикси и кормлю их так же, как наших кур и коз. Я их спасаю.

Ночной ветер швырнул растрепанные черные волосы Джимми ему в глаза, и он тряхнул головой, чтобы отвести взгляд. В течение многих лет он находил утешение в том, что Питер со всем справляется. Теперь он задавался вопросом, почему так слепо доверился рыжеволосому мальчику и по глупости пошел по его стопам. Он вспомнил Динь-Динь. Хотя он ненавидел боль от правды, которую она открыла, он не мог отрицать, что в ее истории было больше смысла, чем в истории Питера. Это объясняло тайну старения, но, что более важно, открыло Джимми глаза на то, что они с Питером сделали в прошлом. Они были монстрами. Смогут ли они когда-нибудь искупить свои грехи?

— Я больше не буду этого делать, — наконец сказал Джимми. — Это неправильно.

Питер закатил глаза.

— Ты хочешь, чтобы кто-то другой делал грязную работу, а ты продолжал пожинать плоды? Ты это хочешь мне сказать?

— Нет, никто не должен этого делать. Это неправильно! Тебе даже не нужна пыльца пикси.

В глазах Питера промелькнула тень.

— Эта пыльца — причина, по которой мы все живы.

— А если бы она пропала?

— Это угроза? — Питер встал. — Не смей ничего делать с пыльцой.

— Я не угрожаю…

— Ты, должно быть, заболел. — Питер выдавил из себя натянутую улыбку, и Джимми услышал сдержанность в голосе друга. — Ты почувствуешь себя лучше через несколько дней, если будешь хорошо отдыхать.

— Я не болен.

Питер сочувственно похлопал Джимми по плечу, но в его голосе послышались холодные нотки, когда он сказал:

— Думаю, болен. Мы можем поговорить об этом позже, когда ты снова будешь мыслить здраво. — Он вернулся в убежище один.

Джимми еще долго сидел, кипя от злости, после того, как Питер исчез. Неужели он думал, что все так просто? Что немного отдыха и тишины помогут забыть о несправедливости заключения невинных пикси в тюрьму? Возможно, юношеское невежество наконец-то исчезло из глаз Джимми, и он впервые увидел мир таким, каков он есть на самом деле. Исчезла невинность детства, сменившись желанием мужчины признать свои проступки и бороться за то, что было правдой, вместо того чтобы пассивно выбирать самый легкий путь.

Глава 4

Несмотря на то, что глаза Джимми были широко открыты, ничего не было видно. Фонари не горели, и в подземной землянке, отрезанной от лунного света, царила кромешная тьма. После ссоры с Питером ему потребовалось больше часа, чтобы заснуть, пока он все обдумывал. Он не был уверен, что именно его разбудило, и с минуту лежал, пытаясь вспомнить, не кошмар ли его разбудил,