Читать книгу - "Заклятие истинной любви - Стефани Гарбер"

твоего же блага будет лучше оставить все это в прошлом.

4. Аполлон

Покойный король Роланд Титус Акадианский всегда презирал слово «хороший». Хорошими называли слуг, крестьян и других простолюдинов, которым не хватало индивидуальности. Принц же должен быть умным, могущественным, мудрым, проницательным, даже жестоким, если придется, но никак не хорошим.

Король Роланд частенько говорил своему сыну Аполлону:

– Если тебя называют хорошим, значит, ты больше ни на что не способен. Человек ведет себя хорошо только потому, что так принято. Но ты, будучи принцем, должен стать кем-то бо́льшим.

В детстве Аполлон воспринял этот совет как разрешение быть легкомысленным по отношению и к своей собственной жизни, и к другим людям. Он не был жестоким, но и не обладал теми достоинствами, которые превозносил его отец. Аполлон всегда считал, что у него еще достаточно времени стать умным и могущественным, мудрым и проницательным. Однако он и не подозревал, что в процессе превращался в кого-то другого.

Эту тревожную истину Аполлон осознал, когда очнулся после зачарованного сна, в который его погрузил бывший друг лорд Джекс. Узнав, что весь Великолепный Север считает его погибшим, Аполлон ожидал увидеть бесчисленные охапки цветов и толпы скорбящих людей, которые оплакивали его даже после того, как официальный траур закончился.

Как оказалось, жизнь в королевстве текла своим чередом. Не прошло и двух недель, а от воспоминаний об Аполлоне осталась лишь заметка в скандальной газетенке, где о нем не было сказано ничего примечательного.

Аполлон находился под действием проклятия Лучника, когда наткнулся на эту заметку, опубликованную на следующий день после его так называемого «убийства». В газете упомянули лишь о гибели принца. И описали его одним скромным словом – «дорогой». Там ничего не говорилось ни о его великих деяниях, ни о выдающейся храбрости, да и как он мог ее проявить, если большую часть своего времени позировал для портретов?

Теперь, когда Аполлон шел по коридорам Волчьей Усадьбы, направляясь на встречу с Кристофом Найтлингером из «Ежедневной Сплетни», все эти картины вызывали у него лишь раздражение.

Он получил второй шанс, чтобы добиться большего, как и наставлял отец. После вчерашнего шокирующего возвращения из мертвых Аполлон заметил, что подданные стали относиться к нему иначе. Голоса звучали тише, головы склонялись куда быстрее, а в глазах появилось столько удивления, будто он стал кем-то бо́льшим, чем простым смертным.

И все же Аполлон никогда не чувствовал себя таким уязвимым или несчастным.

Все слова его были ложью. Он вовсе не вернулся из мира мертвых. Его проклинали, и проклинали, и проклинали. Сейчас, впервые почти за три месяца, он не был околдован, но чувствовал себя проклятым из-за того, что сотворил с Эванджелиной.

Аполлон полагал, что, освободившись от проклятия Лучника, станет меньше вспоминать о ней. Ведь это проклятие заставляло его охотиться на Эванджелину. Находясь под его влиянием, он думал о ней каждую секунду. Каждую минуту задавался вопросом, где она и чем занята. Перед его мысленным взором всегда стояло ее ангельское личико. Аполлон желал только ее одну, но, когда нашел, им завладело жгучее желание ее выпотрошить.

Он все еще желал Эванджелину, но уже иначе. Когда он увидел ее, желание убить пропало. Отныне он хотел защитить Эванджелину и обеспечить ее безопасность.

Вот почему он стер ее воспоминания.

Знал, что так будет к лучшему. Джекс обманул Эванджелину так же, как когда-то обманул Аполлона, заставив стать его другом. Если Эванджелина снова попадет в плен к Джексу, он попросту ее уничтожит. Аполлон же сделает ее счастливой. С ним Эванджелина станет настоящей королевой, которую будут любить и обожать. Он с лихвой искупит вину за то, что сотворил с ней в прошлом, если только она никогда ни о чем не узнает.

Узнай она, что именно Аполлон забрал ее воспоминания, то все пойдет прахом.

Лишь один человек знал, что это Аполлон стер память Эванджелины. Но если все сложится удачно, волноваться о нем уже не придется. А что касается поисков Джекса, то Аполлон надеялся, что утренняя беседа с народом поможет ему в этом вопросе.

Наконец он добрался до небольшой комнатки в башне, где и назначил встречу. Обычно он предпочитал более величественную обстановку: просторные залы с большим количеством света, окон и роскошных украшений, которые ни на мгновение не позволяли забыть о том, что он принадлежит к королевской семье. Но сегодня Аполлон выбрал непримечательную комнату в башне, потому что не хотел, чтобы кто-то подслушал грядущий разговор.

Как только Аполлон переступил порог комнаты, Кристоф Найтлингер мгновенно поднялся и отвесил поклон.

– Рад видеть вас живым и полным сил, Ваше Высочество.

– Уверен, мое возвращение весьма благоприятно скажется на популярности вашего издания, – ответил принц. Все еще таил обиду из-за того, как скудно его чествовали в той статье.

Разумеется, Кристоф Найтлингер сделал вид, что ничего не заметил.

Он лишь растянул губы в улыбке. Казалось, он всегда пребывал в хорошем настроении. Его зубы, как невольно подметил Аполлон, были такими же белыми, как кружевное жабо на рубашке.

– Конечно же, наша беседа тоже внесет свой вклад. Благодарю вас, что нашли время встретиться со мной. Моих читателей терзают вопросы о том, как вам удалось воскреснуть и каково быть мертвым, а еще видели ли вы живых.

– Я не собираюсь отвечать на эти вопросы, – прервал его Аполлон.

Улыбка мигом сползла с лица Кристофа.

– Ваша статья должна быть посвящена бесчестным деяниям лорда Джекса и тому, как важно его немедленно схватить.

– Ваше Высочество, не знаю, в курсе ли вы, но я уже упоминал о проступках этого человека в утреннем выпуске.

– Так напишите снова, и в этот раз позаботьтесь о том, чтобы его деяния выглядели еще более отвратительно. И пока этого преступника не найдут, я требую, чтобы о нем писали каждый день. Его имя должно стать в один ряд с самым мерзкими существами на свете. Это нужно не только мне, я делаю все это ради безопасности принцессы Эванджелины и всего Великолепного Севера. Поэтому, как только лорда Джекса поймают, вы получите ответы на свои вопросы. Но сначала исполните мою просьбу.

– Разумеется, Ваше Высочество, – согласился Кристоф, улыбнувшись.

Но это была уже не та улыбка, что раньше. В ней не отражалось его природного добродушия. Ему пришлось растянуть губы в приветливой улыбке, потому что Аполлон был принцем и у Кристофа не было иного выхода.

При виде этого Аполлон почувствовал, как нечто похожее на вину кольнуло его сердце. На секунду его даже посетила мысль смягчить требования, но потом