Читать книгу - "Сделай со мной... это, госпожа - Анна Жнец"

голого видят другие. Ничего из этого я не сказала вслух, но попыталась передать свою фальшивую ревность взглядом.

Уловка сработала. Пепельные брови эльфа взлетели вверх. Он приоткрыл рот, то ли от удивления, то ли переваривая услышанное. Потом шумно сглотнул. И принялся одеваться, поглядывая на меня и давя улыбку.

Смотрите-ка, а парню понравилось, что его ревнуют!

Он с таким довольным видом упаковывал зад в штаны, что я каждую секунду ожидала услышать от него радостное урчание.

Неужели подход к этому опасному типу найден?

Когда служанка принесла ужин, мы уже сидели за столом, который представлял собой обтесанный кусок скалы, накрытый ажурной скатертью — словно на плоский валун натянули паутину. Магические лампы на стенах разбрызгивали вокруг дрожащие золотистые блики.

Темная эльфийка, явная полукровка, судя по слишком светлой коже, принялась расставлять тарелки с едой. Стоило девушке подойти к Теневиру, как тот поймал ее за руку и соблазнительно улыбнулся. Бедняжка вздрогнула и застыла, словно пугливый зайчонок перед волком. Казалось, она боялась даже дышать. Я ее понимала. Когда такой гигант вдруг хватает тебя за руку и растягивает губы в хищном оскале, впору описаться.

Но что Теневир задумал? Неужели оголодал в тюрьме настолько, что готов строить глазки посторонней женщине прямо в присутствии законной супруги?

Продолжая улыбаться служанке, Теневир покосился на меня. Его взгляд был напряженным, острым, внимательным, и я догадалась: дроу пытается вызвать ревность, намеренно выводит меня на эмоции, хочет увидеть, что жене он небезразличен.

Стало смешно.

Я решила не разочаровывать этого ушастого провокатора и приказала с наигранным недовольством:

— Отпусти ее.

Теневир просиял. Хватка на запястье служанки разжалась. Получив от меня желаемую реакцию, дроу тотчас потерял к своей жертве интерес. Теперь его улыбка соблазнителя предназначалась мне.

Он смотрел на меня через стол и облизывался, как большой хищный кот.

Получив свободу, служанка продолжила подавать блюда. Случившееся явно стоило ей пары седых волос и нескольких десятков погибших нервных клеток. Посуда дрожала в ее руках. Бедняжка стала неуклюжей, постоянно роняла что-то, спотыкалась на ровном месте и старалась лишний раз не приближаться к пугающему великану.

Но вот стол был сервирован, и мы с мужем Кхары остались наедине.

Бывший узник с жадностью набросился на еду. Больше всего темные эльфы уважали мясо — ловили грызунов и ящеров, обитающих в местных горах, и запекали их с травами до хрустящей корочки. Ели руками, а вместо ножа использовали острые когти.

Обгладывая хребет какого-то мелкого зверька, Теневир жмурился от удовольствия и эротично постанывал.

— Ты хорошо выглядишь для того, кого двадцать лет морили голодом, — озвучила я свои мысли. — Не отощал. Не растерял мышечную массу. В чем секрет?

— Секрет в том, что еды у меня было навалом. Я сидел в клетке не один, а с несколькими сокамерниками. Их число постепенно уменьшалось.

Не успела я ужаснуться и представить жуткие сцены поедания себе подобных, как Теневир захихикал.

От сердца отлегло. Это был черный юмор. Он просто шутил. Вот же любитель выводить на эмоции!

И я тоже хороша! Знала же, что все эти годы его держали в одиночке, а все равно повелась.

Довольный собой, Теневир потянулся к бокалу лунной. Это был местный напиток из трав и сока пещерных колючек.

— Я охотился, — сказал он. — В подземелье полно мелких хищных тварей, которые пролезают в камеру, надеясь чем-нибудь поживиться. Например, тобой. Я использовал себя в качестве приманки, лежал неподвижно, притворяясь спящим, ждал, пока гады подберутся ближе, а потом хватал их и получал себе сытный обед.

Теневир ухмыльнулся, а я зябко поежилась, в красках представив себе условия, в которых двадцать лет жил этот мужчина. После такого ада у кого угодно чердак потечет. Стоит признать, у мужа Кхары психика еще крепкая.

Теневир вернулся к еде. Гора обглоданных костей на его тарелке росла, а мне кусок не лез в горло. Легкий стресс обычно пробуждал во мне дикий жор, сильный же — отбивал аппетит напрочь. Знакомые Кхары уже успели отметить, как пугающе она похудела за последнее время.

— Знаешь, что самое тяжелое в заточении? — Теневир отодвинул от себя тарелку и наклонился над столом, удерживая мой взгляд. — Время. Оно убивает. Рассказать, чем я развлекал себя все эти годы?

Мне очень, очень не нравилось, как он на меня смотрел.

— И чем же? — Я поерзала на каменной лавке.

— Мыслями о тебе. Хочешь знать, о чем именно я думал и что себе представлял?

Глава 7

Не успела я опомниться, как Теневир метнулся ко мне через стол и сжал мою голову широкими ладонями. В этом жесте не было ничего романтичного. Дроу не удерживал меня на месте для поцелуя, как это было в камере, а словно хотел раздавить мой череп в руках подобно ореху.

Я замерла, ощущая подушечки его мозолистых пальцев на висках и под затылком. Кончики его острых когтей кололи мне кожу под волосами. Ко мне будто приставили десять маленьких стилетов. Желтые глаза вдруг оказались пугающе близко. Так близко, что в черной бездне зрачков отразился мой бледный лик. В глазах Теневира пылали костры ада, огни безумия.

— Истинность — проклятье, — прошипел дроу мне в губы, обдавая меня запахом лунного, выпитого за ужином. — Я хотел тебя так, что не мог дышать. Меня трясло от ненависти и вожделения. Разум твердил, что ты — гадюка, которую надо уничтожить, но что-то внутри меня заставляло желать тебя с чудовищной силой.

Большими пальцами он погладил мои виски, почти нежно, но эта ласка в сочетании с яростным взглядом выглядела зловещей. Так убийца проводит ножом по коже своей жертвы, дразня ее перед смертельным ударом.

Я боялась пошевелиться. Одно неосторожное движение — и царапин от когтей не избежать.

— По ночам, когда я лежал за решеткой на голом камне и слушал далекие крики узников, сошедших с ума…

С каждым словом Теневир задевал мои губы своими, наши носы соприкасались.

— …и когда мой собственный рассудок готов был помутиться от злости, от одиночества, от отчаяния, я представлял, как беру в руки твою голову…

С хищным видом он еще крепче сжал мою голову между ладонями.

— …и сдавливаю ее, давлю, давлю, сжимаю руки, пока не слышу восхитительный треск…

Мое сердце загрохотало в ушах как колокол, потому что на секунду мне показалось, что Теневир исполнит свою угрозу. Его хватка стала почти болезненной. Еще немного — и кости черепа