Читать книгу - "Цыц! - Екатерина Вильмонт"

— Как хорошо, что я стар и скоро отойду в мир иной.Надеюсь, там еще говорят на нормальном русском. Скажите, откуда это?

Как давно я не была на таких вечеринках… думала Лиля. Какиевсе милые, веселые. Мама мудрая женщина… В первый момент я даже обиделась, асейчас рада. Завтра поговорим, но завтра температура и накал будут уже не те… Иэто правильно. Мама думает, что я страдаю из-за развода. Да нисколько… И яуверена, что завтра она начнет убеждать меня обратить внимание на Сережу,потому и послала его встречать меня. Он, очевидно, холост или тоже разведен. Ноон совсем мне не нравится. Да и я ему, кажется, тоже. А Артем… Нет, Артем ужепройденный краткий этап, маленький эпизод. Он, конечно, герой, а актеры нагероические роли редко играют в эпизодах…

Гости разошлись очень поздно. Лиля еще помогла убрать посудуи повалилась спать. Кровать карельской березы оказалась очень удобной. А маматак и не успела показать мне квартиру…

— Лилёнок, не спишь? — Полина Сергеевна в чернойатласной пижаме юркнула под одеяло. — Лилёнок мой, здравствуй! Как же ярада, что ты тут!

— Мамочка! — Лиля прижалась к матери.

— Только без мерихлюндий! Договорились? Помнишь девиз?

— Вперед и с песней? — улыбнулась Лиля.

— Именно!

— Да я вовсе не развожу мерихлюндий, просто я рада, чтоприехала к маме, и мама у меня самая красивая на свете!

— Ох, Лилька, если б ты знала, чего эта красота в моемвозрасте стоит!

— Я что-то не заметила вчера, чтобы ты в чем-то себеотказывала!

— Слава Господу, хоть этой проблемы у меня нет! Но всеостальное… Знаешь, сколько стоят все эти кремы, лосьоны, сыворотки? Дикие тыщи!А фитнес-клуб, ужасти!

— Мамуля, но у тебя же есть эти тыщи, правда?

— Еще бы! Я сколько вкалываю! Иной раз говорю себе: ненадо, не соглашайся на эту роль, ты такое уже сто раз играла и вообще, ноотказаться не могу. Как вспомню нашу нищету, свою невостребованность, крем«Янтарь»…

— Крем «Янтарь»? Но ты же всех уверяла, что это самыйлучший крем.

— Да, тогда я так считала, других-то не было, вернее,денег не было. Помнишь, у нас продавали крем «Пондс»? Он стоил четыре рубля, ноя не могла его себе позволить.

— Мамуля, а Мироныч?

— Что Мироныч? Сегодня есть Мироныч, а завтра… Кто егознает, найдет молоденькую…

— Да он же тебя боготворит!

— Лилёнок, миленький мой Лилёнок! Рассчитывать лучшевсего на себя! Как говорится, любовь любовью, а табачок все-таки лучше врозь.Ладно, это всё низкие материи. Расскажи про себя.

— Да и рассказывать нечего. Развелись тихо-мирно. Ислава Богу.

— Лилёнок мой, я ведь даже толком не знаю, ты Дениса-толюбила?

— Какое это теперь имеет значение, мамочка?

— Выходит, не очень-то и любила… Черт, что за жизнь,когда моя единственная дочка повзрослела, у меня только началась нормальная…черт, не знаю, как назвать… карьера, что ли? Лилёнок, ты прости меня, я ведьтебя фактически бросила…

— Ну что ты, мама, глупости, ничего ты меня не бросила,я всегда знала, что у меня есть мама и если что… Это, если хочешь знать, важнееежедневной опеки. Вон у Милки мамаша, вроде как и опекает ее, а жить фактическине дает.

— Ты, правда, так думаешь? — встрепенулась ПолинаСергеевна. — Не утешаешь меня?

— Нет, зачем?

— Знаешь, я очень счастливая женщина, хоть и поздноватоко мне все пришло, но… И у меня самая лучшая дочка на свете.

— Мам, перестань! А то мы сейчас обе разревемся, алишняя влага вредит карельской березе.

— Ох, а я ж не показала тебе квартиру! Идем! О, почемуты не надела новую ночную рубашку?

— Да какая-то она слишком роскошная…

— Ничего подобного! И ты врешь, наверняка бережешь длялюбовника. Да, кстати, у тебя есть кто-нибудь?

— Только на примете, мама. А потому и говорить рано.

— Скажи мне только, сколько ему лет и чем онзанимается?

— Лет ему, наверное, тридцать пять — тридцать семь.

— Что значит, наверное? Ты не знаешь?

— Нет. Я практически ничего о нем не знаю, мы толькопозавчера познакомились. И чем занимается тоже не знаю.

— А как зовут хотя бы знаешь?

— Имя знаю, а фамилию нет.

— Боже, это никуда не годится. И это никак нельзя назватьлюбовником на примете. Это просто мимолетное знакомство. Вот что, Лилёнок,обрати-ка ты внимание…

— На Сергея? Мне он не нравится.

— Но почему? Прелестный молодой человек, умница,превосходно зарабатывает, квартира у него — мечта! Окрутила бы его, глядишь, ижили бы в одном доме, ты только представь…

— Мамуля, я даже представлять себе не хочу брак ни скем, хоть с Брэдом Питтом. Я хочу жить одна!

— Но как же одной, без мужчины?

— Мама, я не членозависимая.

— Как? — рассмеялась Полина Сергеевна. — Никогдане слыхала такого выражения. Очень метко. А я вот зависимая. Выходит, муж твойникуда не годился. А новый знакомый…

— С этой стороны я его тоже не знаю.

— Лилька, скажи, а ты когда-нибудь вообще влюблялась допотери пульса?

У Лили больно защемило сердце.

— Нет, мамочка. Пока нет.

— Это скверно. Хотя… Может и лучше так… А то бываеточень больно. Но тут, видно, ты не в меня. Ладно, пошли смотреть квартиру изавтракать! Кофе хочу — умираю!

Когда-то давно Лиля влюбилась, влюбилась до сумасшествия.Подруга Милка называла эту любовь «татаро-монгольское иго». Его звали РинатАхметшин. Красавец, мастер спорта, каскадер. Он был без памяти влюблен в еемать, а мама лишь принимала его ухаживания. Он был моложе Полины Сергеевны, а унее как раз тогда закрутился роман с ее третьим мужем, швейцарским бизнесменом,с которым она прожила всего полтора года. Но тогда, в период ухаживания, любовьмолодого каскадера не вызвала у нее ответного чувства, и она не заметила, чтодочь сохнет по нему. Он относился к Лиле как к сестре или доброй подружке. АПолине устраивал сцены ревности, достойные итальянской комедии. Лилина любовь кРинату была так сильна, что однажды она сказала матери:

— Мамочка, неужели ты не видишь, как Ринат тебя любит?

— Ах Боже мой, но я-то его не люблю!

— Тогда зачем ты обнадеживаешь его? Зачем приглашаешь вдом? И вообще…

— Лилёнок, он такой красавец! Это приятно для глаз, даи в общем-то лестно появляться с таким мужчиной. Но не более. Какие у меня сним перспективы? Он остынет, влюбится в молоденькую… Не говоря уж о том, что ялюблю Вернера. А почему это тебя так волнует? Ты сама в него влюблена, Лилёнок?Так ради Бога! Бери его себе! Мне не жалко, да и тебе он больше подходит.Молодой, горячий…