Читать книгу - "Сад каменных цветов - Дебора Смит"

– Пока я оставлю мальчика ей. – Сван открыла глаза и взглянула на Матильду. – Она достаточно быстро поймет, где ее место и где его.

– Мы все в свое время это поняли, не правда ли? – грустно ответила Матильда и вышла из комнаты.

* * *

– Дарл, ты с каждым днем все больше становишься похожей на бабушку, это просто удивительно, – сказала мне как-то одна пожилая женщина, пока я стояла в магазине и ждала Сван.

– Нет, мне кажется, малышка больше похожа на Клару, – возразила ее спутница.

– Не говори так! Зачем девочке жить с таким проклятием?

– Но Клара всегда была красавицей!

– Да что ты, она была страшна, как смертный грех. И дело тут вовсе не во внешности…

Я стояла и в ужасе слушала, как две кумушки обсуждают моральные устои сестры моей бабушки. Но, как только появилась Сван, они разом замолчали. И тогда я поняла: Клара так ужасна, что упоминание о ней на людях может опорочить нашу фамилию. А теперь я и сама стала позором семьи…

Я ждала решения Сван, сидя на тиковом диванчике в холле у библиотеки. Моя нога отбивала неровныйритм на мраморном полу. Сван совсем недавно оснастила дом системой кондиционирования, и мне не хватало жужжания вентиляторов под потолком и потока теплого воздуха.

– Помоги! – почти беззвучно обратилась я к портрету моей матери, Джулии Сэмпле Юнион, висящему над камином. Она улыбалась мне, красивая юная дебютантка, и ничем не могла мне помочь.

Все говорили, что она была очень нежной и ласковой. Ночами я думала о ней и о моем отце, который был простым резчиком по камню в «Компании Хардигри». Я никого из них не помнила, потому что была совсем крошкой, когда они разбились на горной дороге у самой городской черты. Мой отец вел машину слишком быстро. Мне объяснили потом, что он не хотел этого. «Мужчины всегда так говорят», – заметила как-то Сван.

Моя прабабушка Эста смотрела на меня с другой стены. Ее изобразили в полный рост. Портрет был написан в 30-х годах, незадолго до ее смерти. Эсте тогда уже перевалило за пятьдесят, но ее все еще окружал ореол красоты и силы. Она смотрела на мир, высокомерно подняв одну бровь. Светло-голубое бальное платье подчеркивало ее грудь и ниспадало вниз, как лепестки цветка. На серебряной цепочке, украшенной жемчугом и сапфирами, висел кулон из мрамора с бриллиантом в центре. Моя бабушка Сван носила точно такой же.

Рядом висел портрет ее мужа, моего прадедушки, А. А. Хардигри. Художник изобразил темноволосого красавца с горящим взором. Именно он купил здесь когда-то участок земли, открыл каменоломню, начал добывать знаменитый розовый мрамор и выстроил первый поселок Бернт-Стенд. Он погиб при пожаре, который почти полностью уничтожил поселок в двадцатые годы. Рядом с ним из мраморной рамы улыбался мой дед, доктор Полтроу Сэмпле. Он принадлежал к известной семье из Эшвилла и умер от сердечного приступа еще до моего рождения. Сван редко говорила о нем, как нечасто вспоминала и мою погибшую мать или свою сестру Клару, живущую в Чикаго.

В нашем доме я не нашла ни одного изображения Клары. Для меня она была чудовищем, о котором не говорили и которое могло настигнуть меня, если я не научусь вести себя, как подобает леди. Не то чтобы Сван говорила мне об этом, но я поняла еще ребенком, что, если о ком-то даже не упоминают, это плохой знак.

Если я не буду осторожна, то превращусь в такую же невидимку.

Массивная дубовая дверь библиотеки еле слышно щелкнула. Я вскочила на ноги и сцепила руки за спиной в замок. В холл вышла Матильда.

– Можешь войти, – мягко сказала она. – Все в порядке. – Она похлопала меня по спине. Я кивнула и судорожно сглотнула.

Когда я вошла в библиотеку, ласковые лучи солнца заиграли на хрустале канделябра. Сван встала из-за стола. Я снова задрожала, хотя моя бабушка ни разу не подняла на меня руку и очень редко повышала голос. Она отчаянно защищала меня, учила, воспитывала твердой рукой и очень мною гордилась. Мне всегда хотелось угодить ей.

– Ты нарушила правила поведения на улице. – Голос Сван звучал негромко. Я могла только удрученно кивнуть.

Она прошла через комнату с грацией модели из «Вога», одетая в светлую льняную юбку, белую блузку и белые туфли на низком каблуке. Ее шею украшала ниточка жемчуга, подобранная к крошечным серьгам-гвоздикам. Еще Сван носила золотые часы, обручальное кольцо с бриллиантами и фамильный кулон Хардигри. Ей было чуть-чуть за пятьдесят, но она оставалась красавицей и только начала подкрашивать свои темно-каштановые волосы. Ее глаза были еще более синими, чем мои, а брови красиво изгибались.

– Раньше ты не позволяла себе не слушаться меня.

– Мне жаль…

– Тебе жаль, что тебя поймали на месте преступления?

– Да, мэм… То есть, конечно, нет, мэм! – Я всегда обращалась к бабушке на «вы» и чаще всего называла ее «мэм».

К моему глубочайшему изумлению, на губах Сван заиграла легкая улыбка.

– Расскажи мне подробно, что произошло. – Она села за стол и начала постукивать золотой перьевой ручкой по темной мраморной крышке. В Бернт-Стенде не добывали темный мрамор. Крышка была подарком итальянского мраморного магната.

– Вы всегда говорили, что мы отвечаем за наших рабочих, поэтому я решила, что должна исполнить свои обязанности. Они его били, а я не могла просто стоять и смотреть.

– Но, насколько я понимаю, Эли, этот мальчик, сам начал драку. Его ведь даже не спровоцировали, а он набросился с кулаками на других ребят. Что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что он привык к тому, что над ним издеваются, и привык давать сдачи. Но он никого не трогал, пока они не стали насмехаться над его сестренкой.

– Понимаю. Так что, по-твоему, он благородный мальчик?

– Он помог мне подняться. И потом заслонил меня, чтобы мне снова не досталось.

– Ясно. Но, как бы там ни было, я не хочу, чтобы ты общалась с Эли Уэйдом.

Мое сердце упало.

– Да, мэм. – Приказам Сван следовало беспрекословно подчиняться.

– И не вздумай снова опускаться до уровня тех, кто стоит ниже тебя.

– Да, мэм.

– Но ты должна сражаться за то, что принадлежит тебе.

Я смотрела на нее, не веря своим ушам.

– Так, значит… я поступила правильно?

– В этот раз – да. – Она махнула рукой, отпуская меня. – Иди.

Я рванулась к дверям, тяжелая ноша свалилась с моих плеч, хотя я понимала, что сложные правила, установленные бабушкой, стали еще более запутанными. Когда я стала старше, я поняла, что произвела на нее впечатление своим поступком. Слабый человек может унаследовать землю, но не «Мраморную компанию Хардигри».

Уже добежав до двери, я остановилась и оглянулась на нее: