Читать книгу - "Ночь с Незнакомкой - Юлия Николаевна Николаева"

– Сразу предупреждаю, что красить волосы не буду, – она встает, закидывая на плечо сумочку. – Ни разу в жизни не красилась, даже мелирование не делала.

– И правильно, тебе это ни к чему. Такой цвет волос не каждый стилист сделает. Но можно подстричься, так ведь? А вообще, по плану был поход по магазинам.

– Мне уже страшно.

– И правильно, – смеюсь я.

– Нет, нет, нет, – Зоя мотает головой, даже толком не успев рассмотреть, что я подсунула ей в примерочную. Кофта и правда легкомысленная, но не настолько, чтобы ее не купить и не носить.

– Просто примерь. Не понравится, не будешь брать.

– Я не буду.

– Отлично. Тогда просто примерь.

Зоя пытается прожечь меня взглядом, но я никак не реагирую, только улыбаюсь.

– Ладно, – она забирает кофту, а я следом подкидываю еще несколько, которые держала за спиной.

– Просто примерь! – быстро говорю на ее взгляд и задергиваю штору. – И мне не забудь показаться.

Через полминуты Зоя отдергивает штору и упирает руки в боки, глядя на меня.

– Супер, – киваю я. – Берем.

Она только возмущенно открывает рот, поворачиваясь к зеркалу. Критически себя осматривает, вставая то одним боком, то другим.

– Зоя, у тебя классная фигура, тем более для твоего возраста. Ты худая, талия тонкая. Грудь небольшая, но имеется же, главное, правильно все подчеркнуть. Что и делает эта кофта. Бери, ты ведь сама хочешь.

Она опускает руки, словно сдаваясь, и поворачивается ко мне.

– Мне нравится, – признает. – Но я уверена, что не наберусь смелости ходить в ней.

– Эй, не наберется смелости прежняя Зоя, и это понятно. А ты новая Зоя, и сама не заметишь, как скоро начнешь себя чувствовать в такой одежде комфортно. Она не пошлая и не вычурная, просто подчеркивает твою фигуру. Вот и все.

– Но куда я буду в этом ходить?

– Куда? – я делаю вид, что думаю. – Например, можем попросить продавца отрезать ярлык, и ты пройдешься в ней по торговому центру. Слушай, Зоя, у твоих предков стояли за стеклом сервизы, которые доставали только для того, чтобы стереть с них пыль?

Она смеется, взгляд становится мягче, видимо, думает о своей семье.

– Намек понят, – говорит мне. – Просто… Мне кажется, все будут на меня смотреть и думать, что я молодящаяся коровушка, – она понижает голос, а я прыскаю.

Черт, иногда забываю о том, что возраст мало что играет в жизни человека. В том плане, что Зоя такой большой ребенок, со всеми тараканами и комплексами из детства, которые таким вот образом трансформировались сейчас.

– Мужики так точно не будут думать. А что касается женского пола… Поверь, когда я вижу взрослую женщину, то ничего не думаю. Мне все равно. Мне двадцать два, я живу в другой реальности. У нас разные плоскости интересов, желания и методы их достижения. Тридцатилетним тоже по фиг, у них тоже своя реальность. Максимум, они могут подумать, что было бы классно выглядеть в сорок пять, как ты. Так что единственные, кто могут назвать тебя молодящейся коровушкой, это завистливые ровесницы. Но них просто глупо обращать внимание.

Зоя, вздернув брови, снова осматривает себя в зеркало с куда большей уверенностью, чем в прошлый раз. Спину выпрямила, плечи расправила, и даже сама не заметила этого. Иногда человеку нужно всего пару слов, чтобы что-то в нем изменилось. Или положило начало изменениям. А Зоя хочет меняться, просто боится. Но все равно тянется к новой жизни, и это круто. Такого человека стоит уважать.

– Слышала фразу, что женщины одеваются не для мужчин и даже не для себя? – спрашивает Зоя, когда я запахиваю штору, чтобы она примерила следующую кофту.

– А для кого?

– Для других женщин.

Усмехаюсь, качнув головой.

– Мне кажется, в наше время женщины одеваются для социальных сетей.

– Интересно, как у них обстоят дела в реальности.

– Ну я думаю, на каждый товар найдется покупатель.

Зоя высовывает из-за шторки голову.

– Товар? – спрашивает, глядя на меня, я морщусь.

– Прости. Просто мне сложно воспринимать такой тип девушек как реальных. Они создают такую красивую картинку в интернете, что кажется, в жизни к ним просто боятся подходить. Слишком идеально – тоже не очень-то хорошо.

Зоя отодвигает штору, демонстрируя мне еще одну кофту.

– Для них есть олигархи, – говорит мне, пока я разглядываю ее.

– Наверное. С олигархами я мало знакома. Встречала только один раз.

– Правда? – Зоя смотрит с интересом. Я пожимаю плечами. – И как он? То есть я хочу сказать…

– Он необычный олигарх, – улыбаюсь ей. – По крайней мере, мне так кажется. Сравнивать-то не с кем. Классный мужик.

Зоя едва заметно хмурится, щурясь, смотрит на меня еще пару секунд, потом задергивает шторку, чтобы примерить следующую кофту.

– У вас был роман? – спрашивает оттуда.

Ну конечно, не глядя в глаза, провокационные вопросы задавать проще. Как и отвечать на них.

– Нет, – я прислоняюсь спиной к стене, сунув руки в карманы штанов. – Просто случайная встреча.

– Ясно.

Я криво улыбаюсь сама себе. Врать, когда не смотришь в глаза собеседнику, тоже значительно проще.

После того, как мы покупаем красивые шмотки в новом стиле, Зоя еще проходится по магазину и берет несколько повседневных.

– Перебери вещи дома, – советую я. – Есть такая психологическая практика. Нужно собрать и выкинуть вещи, которыми не пользуешься и которые тянут тебя назад.

– Все должно быть в порядке, – задумчиво тянет Зоя, пробегая пальцем по ряду вешалок. – Так моя мама говорила, – переводит взгляд на меня. – Она была помешана на порядке и чистоте. Раз в год перебирала все вещи, которые были в доме и вытаскивала на помойку огромные пакеты. Я все время не могла понять, откуда за год берется столько новых вещей, которые нужно выбросить. А потом поняла: это не новые, это все те же старые. Они потеряли свою значимость за год.

– Тебе от этого грустно?

– Я не знаю, – она мягко улыбается. – Не знаю. У моего папы была сумка с инструментами, одна небольшая спортивная сумка. Каждый год мама давала папе эту сумку и просила разобрать ее, потому что она в инструментах не смыслила.

– Он не разбирал?

– Нет. Обещал. Каждый год говорил, что надо, но в итоге она несколько дней стояла в углу комнаты, а потом мама отправляла ее обратно в шкаф. Когда папа умер, вдруг оказалось, что эта сумка – то немногое, что было его, что могло бы напомнить о нем. Я полезла в нее, и оказалось, что она набита хламом. Перегоревшие лампочки, старые неработающие провода, и все в таком духе. Мне было так обидно. Как будто я открывала коробку с подарком, а