Читать книгу - "Обжигающий импульс - Виолетта Стратулат"

Я хватаю куртку с сумкой и, обмотав плотно сначала шею шарфом, а затем накинув куртку и поверх нее сумку через плечо, выскальзываю в зал.

Илья, спрятав руки в карманы пальто, рассматривает фотографии моих учеников на стенде.

— Ты обучаешь и взрослых, и детей? — спрашивает он, не обернувшись.

Наверное, по шуму шагов или закрывающейся двери понял, что я вернулась.

— У меня высшее педагогическое, в конце концов. Ради этого я и ушла из спорта.

Я застегиваю куртку, протянув собачку молнии вверх, и жду, пока Илья закончит обзор. Он молчит, двигается на шаг в сторону каждый раз, пока не заканчиваются фото.

— На сцене ты выглядишь изумительно, — бросает Илья безэмоционально, но для меня это оказывается наиприятнейшим комплиментом.

— Ну что, ты готова?

Илья пристально смотрит на меня снизу вверх. Он без шарфа, не застегнул пальто.

— Да… — отвечаю я.

И он направляется в коридор, к двери. Я ненадолго замираю, а затем пускаюсь в бег к выключателю на стене. Свет следом замедленно потухает. В коридоре Илья выключает освещение сам и приоткрывает дверь, чтобы не было слишком темно. С его стороны это очень внимательно, потому что споткнуться можно и на ровной дороге.

Вечер оказывается более теплым, чем день. Ветер не пронизывает насквозь, дуя изредка приятными порывами. Всюду мигают вывески, ярко сияют фонари. Асфальт украшен тонкой кромкой льда, из-за чего осенние сапожки чуть скользят.

Я осторожно переступаю ногами, боясь навернуться. Так ведь и сломать чего можно…

— Ты пытаешься таким образом за мной поухаживать? Или загладить вину за свои странные метания в поведении? — бормочу Илье в спину, пока мы обходим череду зданий с магазинами к зоне парковки.

Он низко посмеивается. Какой же сексуальный смех!

— Отчасти. — Я не понимаю, что именно наполовину, но не решаюсь узнать. — Это дружеский жест.

«Только для тебя дружеский», — отвечаю я, не выдавив и звука. Когда-нибудь кто-нибудь все же сможет вытеснить Лену из твоего сердца или хотя бы мозга…

С протяжным скрежетом шпильки я подворачиваю на льду ногу и, чертыхнувшись, наваливаюсь вперед. Илья внезапно оборачивается, подхватывает меня за локоть и плечо. Я попадаю в его объятия. То ли испуганная чуть не случившимся падением, то ли теплотой его дыхания на волосах, я замираю, лишившись воздуха.

— Ты чуть нас обоих не снесла с ног. Будь осторожней. — Доносится его мягкий голос.

Илья своими сильными руками вынуждает меня переступить ногами и встать ровно. Щиколотка отзывается ноющей болью, не дает твердо опираться на ногу. Плюс каблуки увеличивают нагрузку.

Я щурюсь от боли и резко вдыхаю воздух.

Чувствую себя разбитой, ведь у нас никогда ничего не получится. «Почему Лена? Почему не я?» — Вскидываю голову и смотрю в зеленые глаза, поблескивающие от света фонаря.

Как же я тебя ненавижу!.. — Так и хочется прошептать, но чем это поможет, разве что покажет мою глупость? Господи, не только ты мечешься по какой-то причине, но и я не могу принять или оттолкнуть свои чувства. Как, черт возьми, поступить?

— Сильно болит? — задает вопрос Илья, прерывая мою мысленную тираду, и заменяет объятия поддержкой. Он, скользя ладонью по спине, стискивает плечо, а другой рукой обхватывает локоть. — Идти сможешь?

Беспокойство в голосе, в глазах, даже в изгибе приоткрытого рта вынуждает меня, чтобы не улыбнуться радостно, сжать губы. Я смыкаю веки в ожидании, когда приступ безмятежного восторга покинет меня. Как же хочется запищать от счастья! Пусть Илья лучше думает, что я оцениваю свои ощущения.

— Немного… — привираю я, намеренно корча болезненную гримасу, изображая при этом часть окружности стопой.

Илья, кажется, верит. В зеленых глазах плещется сочувствие. А не зря я в школе в актерский кружок-то ходила! Успех есть!

На самом деле, лодыжка беспокоила не больше минуты, и теперь боль стихла окончательно. Но признаться — означает лишиться толики этого внимания.

Илья поддерживает меня, делает маленький шаг вперед, и я следом прихрамываю. Было бы странно, если бы я сразу пошла, как ни в чем не бывало. Ощущаю щекой его ровное дыхание, чуть расстроившись от понимания, что эта близость никак его не взволновала.

А меня всю колотит внутри. Интересно, это его тело дополнительно согревает? Или меня бросает в жар от волнения и трепета?

В такой манере, приобнявшись, мы медленно шагаем к его машине. Люди в любопытстве поглядывают, шушукаются, но меня это совсем не волнует. Я с ужасом понимаю, что скоро приятный момент закончится, а когда будет следующий — никак не узнать заранее. Да будет ли вообще? Чем ближе мы к авто, тем меньше я прихрамываю, ступая на ногу увереннее. Любой бы, наверное, уже отпустил, возмутившись, но Илья так внимателен…

«А какие моменты были у них с Леной?..» — Появляется мысль, вызывающая сковывание желудка.

Илья тут же, будто прочитав мои размышления, отнимает руку, поддерживающую локоть, от чего я непроизвольно издаю отчаянный стон; следом слышится пронзительный писк. Фары авто приветливо подмигивают, в лобовом стекле мигает красная точка с равной периодичностью. Сигнализация замолкает, и Илья подталкивает меня к пассажирскому сиденью, как маленькую девочку усаживает, застегивает ремень. Закрыв дверь, он быстро шагает к водительскому креслу и усаживается на свое место.

Я, лишившись окончательно его тепла, не могу заставить себя оторвать взгляд от того, как Илья пристегивается, вставляет ключ в зажигание, легко поворачивает его и опускает обе ладони на обивку руля. Автомобиль ласково журчит своему хозяину и трогается с места. На боковых стеклах конденсат скапливается в большей степени, чем на лобовом, поэтому отвлечься совершенно не на что.

С интересом, украдкой разглядываю руки Ильи: он обладает мощными ладонями с выступающими сквозь кожу венами, длинные пальцы постукивают в ритм мелодии из радио «Европы-плюс». Что ж, чувства ритма он уже не лишен, так что танец вполне способен получиться на славу!

— Ты собираешься со мной танцевать на свадьбе? — спрашиваю я, словно невзначай. — Времени немного, а начинать нужно все с нуля.

— Да.

Получаю равнодушный ответ и скрещиваю недовольно руки на груди.

«Потому, что хочешь впечатлить Лену? — ужасно хочется спросить, но я одергиваю себя. — Ни за что не поверю, что ты так легко ее отпускаешь, даже если твердишь об обратном».

— Я даю тебе время все обдумать, — шепчу таким же невозмутимым голосом, как и говорит Илья. — До понедельника… Занятия будут проходить каждый день, кроме воскресенья.

Его глаза расширяются от удивления, но он вскоре берет себя в руки, наблюдая за светофором и движением на перекрестке. Мы, наконец, протискиваемся в линию автомобилей и минуем закоулки дворов и пешей центральной улицы, где расположена моя студия.