Читать книгу - "Дом сломанных душ - Эмма Рид"

Наши дни.

Голова тяжелая, и по ней будто ударили чем-то тяжелым — жутко болит. Я не могу пошевелиться, чувствую, что лежу в кровати. Пытаюсь вспомнить, что произошло, и не выходит. Я будто пытаюсь очнуться от глубокого сна, но он меня не отпускает. Хочу открыть глаза, но яркий свет режет их — ну его к черту. И вдруг я обращаю внимание на две вещи: мужские голоса в моей палате и тепло на своей руке, будто кто-то легонько ее поглаживает. И я понимаю, кто сидит рядом со мной. Так делал только он.

* * *

— Почему она в таком состоянии? — сердитым голосом спрашивает мужчина, сидящий на моей кровати и держащий меня за руку. — По телефону вы говорили, что она идет на поправку!

— Все действительно было в порядке, — отвечает второй голос, в котором я узнаю доктора Лоу. — Но вчера, после групповой терапии, у нее случился приступ паники. Истерически кричала, вырывалась из рук санитаров... В общем, нам пришлось вколоть успокоительное. Но ничего страшного нет, скоро она проснется. Мистер Мерфи, могу я задать вопрос? — неожиданно сменив тему, говорит доктор.

— Конечно.

— Вы знаете, с каким диагнозом ваша жена впервые попала в психиатрическую лечебницу?

Возникает небольшая пауза, оба мужчины смотрят на девушку, лежащую на кровати.

— Она рассказывала, но без подробностей. Я не хотел ворошить прошлое, поэтому не приставал с вопросами, — отвечает Алекс. — Я пропустил что-то важное?

Он заметно нервничает и сильнее сжимает руку жены в своей.

— Я просто хочу быть уверен, что вы понимаете, что происходит, — спокойным голосом говорит доктор Лоу. — У вашей жены диссоциативное расстройство личности. Если говорить простым языком — проблемы с психикой возникают, чтобы помочь "владельцу" справиться с какой-то травмой. Расстройства чаще всего возникают у детей, подвергшихся хроническому физическому, сексуальному или эмоциональному насилию. Однако это расстройство может также образоваться из-за тяжелых травм, таких, как война или смерть близкого человека. Симптомы могут в себя включать изменение в памяти, в мышлении, текущие пробелы в памяти, связанные с травмирующими событиями.

Алекс пытается вникнуть в то, что объясняет врач.

— Пробелы в памяти, связанные с травмирующими событиями? То есть она не помнит, что с ней происходило что-то плохое?

— Скорее, блокирует это. Она уверена, что с ней ничего страшного не случилось, а все вокруг ошибаются. Не понимает, почему мы вообще пытаемся ее от чего-то вылечить. Но, естественно, событие так просто не стереть. Отсюда кошмары, панические атаки..

— Но разве ее не вылечили? — Алекс все еще не до конца понимает. — Ведь с ней все было хорошо, нет?

— Было, да, — доктор по привычке чешет голову и продолжает: — Поймите, для этой формы болезни характерны периоды отчуждения от себя или окружающего мира. Это расстройство связано с постоянными чувствами отрешенности от действий, чувств, мыслей и ощущений, как будто человек смотрит фильм. Иногда людям кажется, что другие люди и вещи в окружающем их мире нереальны. Это называется дереализация. При этом сохраняется осознание того, что это всего лишь чувство, а не реальность. Симптомы могут длиться недолго или возвращаться время от времени на протяжении многих лет, например после очередной психологической травмы.

Алекс встает с кровати и подходит к окну. Какое-то время оба молчат. Доктор терпеливо ждет вопросов.

— Я так понял, что срывы провоцирует какое-то травмирующее событие. Ну, это неудивительно, учитывая все, что произошло с нами... И теперь она вновь.. Как вы сказали? Считает все происходящее ненастоящим?

— Верно. Она просто замещает настоящие события альтернативными — в своей голове. Такое явление называется эскапизмом. Например, вы знаете, что месяц назад она, допустим, ездила в отпуск на море — но она уверена, что это не так. Она может думать, что весь отпуск провела дома с книгой, но скажет вам, что читала о море и солнце. Удивится, если вы покажете фотографии, на которых она лежит на пляже. Но, как я и сказал, событие не стереть. Со временем реальность и фантазии будут переплетаться между собой, она будет помнить море и пляж, будучи в уверенности, что прочитала о них или посмотрела фильм. Но, согласитесь, сложновато остаться в здравом уме, когда окружающие покрутят пальцем у виска и покажут фотографию с тобой на тот самом пляже, который ты помнишь, как картинку из фильма?

Алекс внимательно слушает и начинает понимать, что происходит в голове у его жены.

— Как же это все сложно... Но сейчас она понимает, что живет в настоящем?

— Сейчас да. Но есть вероятность, что после очередного катализатора она уйдет в себя снова. И достучаться до нее нам будет все тяжелее и тяжелее, — говорит доктор, посмотрев в окно. Там зеленеет лужайка в окружении высоких деревьев — кусочек территории вокруг больницы, где иногда гуляют пациенты.

— Вы хотите сказать, что я могу быть тем самым катализатором? И наши встречи с ней могут стать поводом замкнуться?

— Теоретически да. Но практически я не знаю, что именно она заблокировала и в какой момент. Но так или иначе. извините меня за эти слова, последние серьезные события были связаны именно с вами, — пожал плечами седовласый доктор.

Алекс начинает злиться.

— Вы сказали, что вылечите ее! А у меня такое ощущение, что мы здесь играем в русскую рулетку: повезет или нет. Что-то я начинаю сомневаться в ваших методах... — он снова садится рядом с женой и берет ее руку в свою. — Она же не может провести здесь всю жизнь!

— Нет, конечно. Но мы должны быть уверены, что у нее нет потребности замещать настоящую жизнь фиктивной. Ее здесь должно что-то очень крепко держать. Терапия дает плоды — медленно, но верно. Но вы же понимаете, психика — такая нестабильная вещь... Если говорить просто, то ее что-то может «загнать» в свои фантазии так глубоко, что вытащить ее оттуда мы уже не сможем. Поверьте, мы делаем все возможное.