Читать книгу - "Мой бывший муж. Давай попробуем опять? - Татьяна Новикова"

Мы возвращаемся обратно в директорский кабинет.

– Что, боишься? – Влад опирается бедром на краешек стола. – Такие тетки и покусать могут. Неопытной девушке опасно находиться в коллективе сильных женщин.

Ах, на слабо взять решил?!

– Не боюсь.

– Пойдешь ко мне работать?

Пауза.

Сердце отстукивает удар за ударом. А у него так соблазнительно вздута вена на шее, что хочется коснуться её пальцами.

– Пойду.

Твердо. Решительно. Не давая себе возможности передумать.

Мне нравится это место. Нравятся истории Давыдова и его деловая хватка. Даже нравится закостеневшая бухгалтерия, из которой нужно вычесать вши.

– Тогда закрой дверь на замок, – нехорошо ухмыляется Влад. – Будем подписывать договор.

Я оглядываюсь на дверь, но не спешу исполнить указание. Сердце начинает отчаянно трепыхаться, и во рту пересыхает. Мне хватает полуфразы, чтобы додумать, домыслить, представить… и отшатнуться, боясь собственных желаний.

Потому что, Маша, мечтать о бывшем муже – табу. Фу-фу-фу. Нельзя. Во всех умных книгах по психологии пишут: «Никогда, ни при каких условиях, не вздумайте возвращаться к бывшему; даже на секунду, даже на полшишечки».

Я верю умным книгам, поэтому сглатываю и сажусь на стул, оставив дверь приоткрытой.

– А в серьезной компании не хотят для начала запросить мои документы? – добавляю голосу яду. – Или, например, дождаться моего увольнения с прошлого места работы? Ах да. В серьезных компаниях трудовой договор подписывает непосредственно руководитель? А как же кадровая служба, м-м-м, господин Давыдов? Или у вас нет кадровика? Всем занят бедный генеральный директор?

Влад нависает надо мной мраморной статуей. Древнегреческий бог и дьявол-искуситель в одном флаконе.

Пытаюсь вспомнить, а почему, собственно, мы расстались. Что за непримиримые разногласия между нами случились. Почему-то память меня подводит, зато его запах, пьянящий, дурманный, терзает ноздри.

– Ваша правда, Мария Олеговна, – соглашается Влад нехотя. – Не переживай, я тебя дождусь.

И звучит это ну очень неоднозначно. Не будь наше решение о разводе обоюдным, я бы начала фантазировать о том, как мы вновь сойдемся… прямо здесь… сейчас… смахнем со стола важные бумаги, целуясь, не находя опоры…

Но нет. Давыдов возвращается за стол, и мы недолго обсуждаем рабочие нюансы. Я ради принципа допиваю гадкий чай и выхожу из директорского кабинета в растрепанных чувствах.

– Кстати, – уже на пороге вспоминаю я. – Как Алиса?

– Ложная тревога, – пожимает плечами Влад. – Три отрицательных теста из трех.

– Понятно, – задумчиво киваю.

Кажется, Давыдов не очень-то рад тому, что сестру пронесло. Он сводит скулы как всегда, когда нервничает или злится. Или наоборот, отсутствию беременности он рад, а вот наличию у нее кавалера – не очень?

Я помню Алису совсем маленькой, пятнадцатилетней девчонкой, которая липла к старшему брату и запрещала ему общаться со мной. Мне нравилась её непосредственность, но представить Алису взрослой и почти беременной у меня не получилось.

Давыдов больше ничего не говорит.

– До свидания, Владислав Евгеньевич, – прощаюсь, захлопнув дверь.

Секретарша провожает меня отсутствующим взглядом.

Всё-таки Влад Давыдов – поразительный человек. Он не убеждал, не упрашивал, не надавливал. Я сама согласилась, даже не поколебавшись. По щелчку пальцев.

Впрочем, будем честны: на предложенные деньги глупо не соглашаться. Отказаться от трехсот пятидесяти тысяч можно только в случае, если ты получаешь триста пятьдесят одну.

А близость к генеральному…

Что ж, будем бороться.

С ним… или с собой…

***

***

Остаток дня проходит в попытках безболезненно уволиться. Я возвращаюсь на работу и долго не решаюсь подойти к начальнице. Она – дама с характером, тяжелая, слышащая только себя. Я заранее предвкушаю тяжелый разговор.

Впрочем, разговор получился легкий. Только вот глупый – до беспредела.

Я стучусь и, получив разрешение войти, молча кладу заявление на стол начальницы. Она, тоже типичный бухгалтер, укатанная в шаль (на дворе, к слову, июнь), берет его кончиками пальцем и брезгливо произносит:

– Ну, нет, Маша, так дела не делают. Конец квартала, нам документы закрывать. Нельзя тебе уходить.

И возвращает заявление мне как какую-то гадость. Как использованный подгузник или пожеванную жевательную резинку.

– Так я же не об отпуске прошу. Я увольняюсь, – тычу пальцем в сакральную фразу. – По собственному желанию. С двухнедельной отработкой.

– А я запрещаю тебе увольняться. Кто тебя заменит, ты подумала? Ирка пузатая ходит, Сашка в отпуске не была с того года. А ты – сразу увольняться? Тебе их не жалко вообще?

Наверное, мне должно стать стыдно. Наверное, в любой другой ситуации я бы потупила взгляд и сказала: «Простите, больше так не буду». Но я вспоминаю Давыдова, самоуверенного, гордого, не идущего на уступки. Разве бы тот сдался? Разве одобрил бы мой страх перед начальницей, которая тупо давит авторитетом? Привыкла, что мы ходим рядом с ней на цыпочках.

Хватит всего бояться. Пора становиться самостоятельной.

– Не жалко. Мне ваше согласие и не требуется. Я вас в известность ставлю. Через две недели меня тут не будет.

– Маша, да как ты смеешь…

Но, не слушая возмущений, я несусь в отдел кадров, чтобы там зарегистрировали моё заявление. Бегу по коридору, а на душе расцветает поразительная легкость. Мне хочется смеяться.

Давыдов бы похвалил меня!

Стоп. Хватит. Он – твой будущий директор. Он – твой бывший муж. Он не должен тебя нахваливать. Более того, тебе не требуется его похвала. Ты взрослая самодостаточная женщина.

Тогда зачем я набираю дрожащими пальцами смс?

Всё. Я отдала заявление.

Поздравляю. Буду ждать.

Успокаиваю себя тем, что просто сообщила будущему боссу о своих намерениях. Но, на самом деле, чувствую, что проблема куда глубже.

Мне просто хотелось написать Давыдову Владу.