Читать книгу - "Шведская семья Ивановых - Вера Колочкова"

Протянула руки, произнесла ласково:

– Иди ко мне, Олечка… Не плачь, что ты… Видишь, я никуда не ухожу? Сейчас мы с тобой пойдем к Поле, будем все вместе мультики смотреть… А потом я вас спать уложу. И сказку расскажу, и песенку спою… Какую ты хочешь сказку, Оленька?

– Ага… Мы уснем, а ты домой к себе уйдешь… – всхлипнула Оля, обхватывая ее ручками за шею. – Уйдешь, как в прошлый раз…

– Я не уйду. Обещаю тебе. Честно слово. Ты мне веришь, Оль?

Сказала и коротко взглянула на Валентина. Он стоял, уперевшись плечом в дверной косяк, смотрел на нее с благодарной улыбкой.

Так их судьба и решилась, в общем. А как иначе? Со стороны Валентина просьбу остаться в данном случае можно рассматривать как предложение руки и сердца, а ее обещание, данное ребенку, вполне можно приравнять к тому пресловутому женскому «да»…

Правда, потом был момент – отчаянно неловкий. Когда, уложив девчонок, она вышла к нему на кухню. Но, слава богу, он сам справился с этим неловким моментом, шагнул к ней, притянул к себе, обнял осторожно. И прошептал в ухо нежно:

– Я так тебе благодарен, Насть… Не бойся, все хорошо будет. Я всегда буду любить тебя, всегда… Завтра же пойдем в загс, подадим заявление. Ты ведь не против стать Ивановой, правда? Фамилия не ахти, конечно… Зато мы все будем Ивановы… Хорошая дружная семья…

– Я согласна, Валь. И фамилия мне очень даже нравится. А сейчас пойдем спать, а? У меня сегодня ночное дежурство было, потом я Олю с Полей в поликлинику на прививку водила, потом надо было им сандалики покупать… Я просто падаю от усталости, Валь! Сейчас возьму и усну в твоих руках…

Конечно, не так уж она и устала. Просто не хотела, чтобы все случилось вот так, сразу. А оно все равно случилось, да так естественно случилось, так бурно! Будто они давно уже были любовниками и ужасно скучали после долгой разлуки. Почти до утра не спали, только и сумели для сна урвать каких-то полчасика, пока девчонки не проснулись.

Она даже маме забыла позвонить с вечера и предупредить, что не вернется. Потом сунулась в сумку за телефоном, а там куча маминых вызовов! Ну, будут теперь разборки… И поделом, что ж.

Мать всегда остается матерью, и беспокойство ничуть не уменьшается, когда взрослый ребенок пропадает и не звонит.

Тут же отправила ей сообщение – извини, мол, не смогла позвонить, со мной все в порядке. Вечером все объясню…

Объяснение было трудным. Мама плакала. Не могла ее понять. Не хотела.

– И за что? За что ты его любишь? Что в нем особенного, скажи?

– Странный вопрос, мам… Что значит – за что? Любят ведь не за что-то, любят без всяких условий… Когда начинаешь размышлять, для чего и за что, это значит, и не любишь вовсе.

– То есть ты хочешь сказать, что с пустой головой влюбилась? Не размышляла, себя не контролировала?

– Ну да… Так и есть. Сердцу не прикажешь, мам, оно свою правду знает, ему наплевать на всякие там размышления и на самоконтроль.

– А это правильно, по-твоему? Правильно разве только на сердце рассчитывать? Да это ж беда, Настя, это беда… Он же, твой Валентин, тоже не слепой, он же видит, что ты безоглядно влюбилась! Он этим и пользуется! Ты хоть понимаешь, что ему не жена любимая нужна, а мать для детей? Что им-то как раз голый расчет и самоконтроль руководит? Ему не жена, ему мать для детей нужна, повторяю тебе еще раз, чтобы ты услышала меня наконец!

– А это не одно и то же, мам? Когда и мать, и жена? Пусть даже если расчет…

– Нет, милая моя, далеко не одно и то же… Ты просто обезумела, ты сейчас рассуждать здраво не можешь. Так послушай хотя бы, что тебе мать говорит… Хоть раз в жизни послушай!

– Я не буду слушать, мам. Я знаю, что ты скажешь. Тем более мне некогда… Надо себя в порядок привести, понимаешь? Мы с Валей сегодня в загс идем заявление подавать. А потом посидим где-нибудь, отметим… Кстати, ты не посидишь пару часов с детьми? К тому же тебе пора давно с ними познакомиться. Они замечательные девчушки, тебе понравятся!

– Нет уж, уволь! Не надо мне ни девчушек, ни мальчишек! Сама эту кашу заварила, сама и расхлебывай!

– Мам, ну зачем ты так… Я же знаю, что ты очень добрый и отзывчивый человек. У девчонок ни одной бабушки нет… Да у них вообще никого из родственников здесь нет…

– А ты не дави на мою жалость, не дави! Да, я добрый и отзывчивый человек, ты права! И мне в первую очередь свою родную дочь жалко! Ну куда ты хочешь вляпаться, куда, сумасшедшая? Сядь и подумай, охолонись немного! А то смотри-ка… Позвал вдовец с детьми замуж, а она и побежала, задравши хвост от радости! Куда бежишь-то, сама подумай?

Не стала она думать, конечно же. Потому что чувствовала себя абсолютно счастливой на данный момент. Бегущей задравши хвост, как некрасиво выразилась мама. Ну и пусть некрасиво, какая ей разница… И маме эту некрасивость можно простить. Да все и всем можно простить, когда внутри тебя счастье поет! На сто лет вперед простить…

Через месяц их расписали, и стала она Настей Ивановой законным образом. Оформила удочерение Оли и Поли, и прибавился к статусу замужней дамы еще один статус – материнский. И началась новая жизнь…

Трудная была жизнь, да. Девочки росли, не успели они с Валей опомниться, как пора было их в первый класс собирать. А еще она записала их в школу спортивных танцев, чтобы развивались физически хорошо. Способности у них были отменные, все вразнобой об этом говорили. Были у Вали все же поползновения насчет балетной школы, но тут она воспротивилась:

– Нет, Валь! Мы уже с тобой обсуждали когда-то эту тему! Там ведь режим, там строгости, там полная самоотдача… Да там надо в общежитии при школе жить, представляешь? Они ж подумают, что мы таким образом избавиться от них хотим, отстраниться… Нет, пусть лучше спортивными танцами занимаются! Чем плохо, скажи? Зато дома живут, под нашим приглядом…

– Да я разве спорю, Насть, что ты? Я же просто предложил… – покладисто согласился Валя. – Как считаешь нужным, так и поступай… Ты же мать, тебе виднее.

Как она ему благодарна была за это непринужденное «ты же мать»! И как старалась быть матерью, несмотря на все трудности воспитания! А трудности были, еще как были… Куда ж без них. С Олей они как-то сразу поладили, а вот Поля… Характерец у Поли был еще тот, оторви да брось. Своенравный, горделивый. Ты ей слово – она тебе два в ответ. И попробуй переспорь! Потому приходилось подстраиваться: и уступать, и хитрить иногда…

Семейных хлопот было много. Валентин после ее появления в семье весь ушел в работу, будто нагонял упущенное. Да и заработать старался побольше, чего уж там. Иногда совсем поздно домой приходил. Она понимала, никогда его ни в чем не упрекала. Однажды будто невзначай заговорила с ним о ребенке – мол, где двое детей в семье, там и трое… Он глянул виновато, проговорил осторожно:

– Давай чуть позже, Насть? Пусть девчонки подрастут… Кто знает, как они все это воспримут? Вдруг ревновать начнут…