Читать книгу - "Карибское пламя - Максин Барри"

Дэмон Александер уже не был добычей, он сам стал охотником и сделал это в очаровательной манере. Разве много людей, способных не только не склониться перед всемогуществом прессы, но еще и одержать верх?

— Как, вероятно, вы заметили в технических характеристиках судна, — он вновь теперь говорил со всей аудиторией в целом, — на борту все каюты только первого класса. У нас нет пассажирских кают, иллюминаторы которых находятся над спасательными шлюпками, такие каюты отведены для членов команды. У нас также нет кают без широких, как окна, иллюминаторов. "Александер Лайн", в отличие от прочих компаний, не ограничивает растущего числа клиентов, желающих путешествовать в одиночестве, в отдельных каютах. У нас есть к тому же еще десять кают, специально оборудованных для инвалидов, но и само судно — это удобная коляска, располагающая любого на дружеский лад. Но, прежде всего, леди и джентльмены, название нашей игры, — он теперь пощадил докучливого репортера, не удостоив его даже коротким гневным взглядом, — роскошь. Роскошь! — громовым голосом повторил он. — "Александрия" — это плавучий дворец, я ее такой и задумывал. Она — само совершенство, это — британское изделие с головы до пят, и к ней непременно перейдет корона от "Королевы Елизаветы II". — Он повысил голос на целую октаву и для убедительности грохнул кулаком по столу. Толпа разразилась громкими аплодисментами. Когда он поднялся, чтобы повести репортеров к месту открытия торжественной церемонии, он думал не о своем успехе, а о том неприятном известии, которое получил только утром. По поводу акций. Об этом проклятом человеке — Джо Кинге.

Доктор Верити Фокс сидела, нервничая, на стуле в своем маленьком кабинете в оксфордской больнице Джона Редклиффа. Она закатала один из рукавов белого халата, обнажив по локоть руку. Она только что закончила свой обычный обход, убедившись еще раз, что шансы на выздоровление большинства ее пациентов вполне очевидны. Но в эту минуту она думала о другом. Сердце у нее сильно стучало, доставляя ей острую боль. Три дня она ожидала результатов отданных ею анализов, и эти три дня показались ей долгими годами. Теперь все кончилось.

В кабинет вошел ее старый друг, доктор Гордон Драйер, и сел за стол. У него был изможденный, усталый вид, и оба врача долго молча смотрели друг на друга. Верити первая нарушила чуткую тишину:

— То, что ты предполагал? — спросила она.

Гордон кивнул.

— Да, совершенно верно. Боже, как я тебе сочувствую, Верити, — робко сказал он, и в его голосе почувствовалось неподдельное отчаяние. — Сколько раз можно говорить об этом?

Верити, понурив голову, тяжело вздохнула. Как же ей в это поверить, даже несмотря на то, что теперь у нее на руках окончательное доказательство? Как все быстро произошло. Только три месяца назад она почувствовала нарастающую усталость, слабость, небольшие боли в горле и тут же отправилась к Гордону, чтобы сделать все необходимые анализы. Анемия — поставили первоначальный диагноз. Но потом появились другие симптомы. И вот результаты первых анализов крови… Она продолжала сдавать кровь, чтобы во всем убедиться еще и еще раз.

— Как мучительно сознавать, что ты абсолютно бессилен, — застонал Гордон. — А ведь я считаюсь здесь крупнейшим специалистом по болезням крови…

Верити покачала головой.

— Не стоит так расстраиваться, Гордон, — резко сказала она. Ей, конечно, хотелось успокоить его, утешить, но сейчас она не находила нужных слов. Там, за окнами, стоял редкий для этих мест солнечный сентябрьский денек, голубело небо, в садах было полно красивых цветов. А вот ей предстоит скоро умереть. — Итак, — сказала Верити после короткого молчания, с трудом сглотнув слюну. Во рту она ощутила привкус меди. Потом подавила приступ изжоги. — Ведь я только хирург, а ты признанный авторитет в этой области. Скажи мне, Гордон, откровенно и без утайки: на что я могу в моем состоянии рассчитывать?

Гордон, глядя на нее, на шапку густых черных волос цвета воронова крыла, обрамляющую ее бледное миловидное лицо в форме сердечка, вдруг почувствовал, что не в силах заглянуть в ее широко раскрытые глаза. Он уставился на лежащую перед ним бумагу с результатами анализов и быстро, отрывисто начал перечислять ей голые факты. Лейкемия достаточно редкая болезнь. При таком заболевании необходимы переливания крови, что позволит ей сносно чувствовать себя и работать еще месяц-другой, если не возникнет каких-нибудь непредвиденных обстоятельств. Ей придется выделять больше времени на сон. Через какое-то время она наверняка утратит двадцать процентов своей координационной способности. Но она не будет чувствовать никакой боли. Рак крови — это не рак какого-то органа. Последнее значительно хуже.

Верити, слушая коллегу, согласно кивала. Она сама врач, и, поскольку ей постоянно приходится иметь дело с болями пациентов, она хорошо знает, что это такое, и должна благодарить провидение хотя бы за такую милость. Но она не могла преодолеть себя. Это какая-то чудовищная несправедливость! Ей сейчас только тридцать, она собиралась выйти замуж, родить детей, хотя сейчас у нее никого не было. А теперь и вообще не будет.

— Ума не приложу, что же мне делать, — после паузы сказала она, — ну не глупость? Ведь я сама врач.

— Какая разница? — мягко возразил Гордон. — Необходимо время, чтобы привыкнуть к этому, как привыкаешь в конце концов ко всему.

Верити кивнула. Да, время. Вот теперь вея ее жизнь, вернее то, что от нее еще оставалось, зависит только от времени. Чтобы не запаниковать от окатившей ее волны ледяного ужаса, она резко встала.

— Ну, я иду домой, — бросила она и направилась к двери с такой стремительностью, что Гордон не успел опомниться.

Она взяла такси, чтобы поскорее добраться до своего большого уединенного особняка на Майл-драйн. Весной вишневые деревья вдоль аллеи покрывались белой пеной цветков. По крайней мере, у нее есть возможность это увидеть еще раз, горестно подумала она. Как все жестоко! Неужели она будет ходить по округе и все осматривать снова и снова только потому, что другого раза может и не оказаться? Вполне вероятная вещь.

Она пробежала по садовой дорожке к дому и, захлопнув за собой входную дверь, прислонилась к ней спиной. Ей показалось, что в эту минуту она в полной безопасности, как на небесах. Она вдруг рассмеялась. Потом заплакала. Долго-долго она так и стояла, прижавшись к двери, то смеясь, то рыдая…

Рамона Кинг, войдя в контору Реймонда Янга, биржевого маклера, огляделась. Она не часто приезжала в Лондон, но когда такое случалось, ей ужасно нравилось прислушиваться к гвалту на бирже, охваченной каким-то лихорадочным безумием. Она была знакома со многими заправилами этого мира через Кейта и его агентство.

— Рамона, как я рад тебя видеть. Хорошо, что ты позвонила, нам давно следовало поговорить, — затараторил, словно пулемет, Рей; такая манера разговора присуща любому маклеру с фондовой биржи. — Как я расстроился из-за гибели Кейта, ты себе представить не можешь! — добавил он, слегка замедляя темп и жестом приглашая ее сесть в кресло.

— Я благодарна тебе, что нашел время принять меня, хотя я сообщила о своем приезде довольно поздно, — начала она. Рей бросил на нее быстрый, пытливый взгляд, и она осеклась, не зная, что ей говорить дальше. Может, она просто дала волю воображению, а может, на самом деле ее собеседник настроен весьма скептически. — Мне хотелось бы поговорить о тех акциях компании "Александер", которые недавно приобрел Кейт. Тебе что-нибудь известно об этом?