Читать книгу - "Опасная близость - Элизабет Торнтон"

Маркус немедленно бросился защищаться:

– Не могу отрицать, что она одно время была моей любовницей, но это было очень давно.

– Насколько мне помнится, – перешла в наступление Катрин, – в тот вечер, когда мы впервые встретились в Лондоне, ты направлялся к Эми.

– Ради бога, Кэт! Она же устраивает вечера. Что тут такого? С тех пор как она отказалась от моего покровительства, мы просто друзья, ничего больше.

– Вечера, где джентльмены встречаются с женщинами, а если точнее, с распутными женщинами.

– Я был тогда свободен, – возразил Маркус. – Не знал тебя.

– Ты был женат на мне. Я была Каталиной.

– Надо было сказать об этом.

– Зачем? Вынудив тебя жениться на мне, я отомстила тебе.

Они застыли, ошеломленно глядя друг на друга. Наконец Маркус обрел дар речи.

– Отомстила? Ты шпионила за мной из мести?

Она шумно вздохнула.

– Нет. Я не то хотела сказать.

– А что ты хотела сказать?

– То, что тогда в Испании я вынудила тебя жениться не только потому, что ты играл моей любовью. Главная причина – в Эми и том, что ты сделал с нею.

Маркус в досаде с силой хлопнул ладонью по столику, заставив Катрин вздрогнуть.

– В чем моя вина? У нее и прежде были покровители. Почему ты решила наказать именно меня? – Он негромко рассмеялся. – Господи, что за глупости я спрашиваю! Мы встретились по чистой случайности, и ты воспользовалась возможностью, чтобы отомстить за Эми. Послушай, что я тебе скажу, лицемерка. – Маркус шагнул к ней, и она в страхе отшатнулась. – Я не чувствую себя виновным по отношению к Эми. Она сама выбрала ту жизнь, которую ведет. Я тут ничего не мог изменить. Я был у нее не первым любовником и далеко не последним.

– Только подумай, – воспользовалась Катрин паузой, – что ты говоришь. «Она сама выбрала ту жизнь, которую ведет». Эми мне сестра. Мог бы ты так же легко отказаться от Саманты?

– Будь любезна, оставь мою сестру в покое, – возмутился Маркус.

– Понятно, – разозлилась Катрин. – Все понятно. Саманта чиста, как первый снег. Она при надлежит к высшему обществу, не то что Эми, так, да? Одной судьба уготовила священные узы брака, другой – быть игрушкой, ублажать богатых мужчин. А какое место ты отводишь мне, Маркус? Я бы очень хотела это знать.

– Ты моя жена, – сухо ответил он.

– Ну а женщины, подобные Эми? Могут стать они чьими-то женами?

– Повторяю, Эми сама выбрала такую жизнь. Никто не заставлял ее, и меньше всех я, – сказал он жестко. – Ради бога, Кэт! Разве ты не знаешь своей сестры? Эми – вольная пташка, любит все, что можно купить за деньги. Она не такая, как ты. Жизнь – скромная и размеренная, как у большинства замужних женщин, ее не устраивает.

– И ты, полагаю, знаешь это?

– Лучше, чем ты.

Она закружила по комнате, потом остановилась, пораженная новой мыслью.

– Однажды ты попросил меня стать твоей любовницей. Кто я в твоих глазах? Тоже вольная пташка? Я тебе напоминаю Эми?

– Что за нелепость! Вы с Эми совершенно разные люди.

– Кого ты хочешь оскорбить – Эми или меня?

– Я никогда не оскорблял Эми. То есть…

– Ах, значит, ты хочешь оскорбить меня. Тогда почему ты хотел, чтобы я стала твоей любовницей?

Маркус начал закипать:

– Я думал, что это будет хорошо для нас обоих. Я знал, что нас тянет друг к другу.

– Ты думал, что это будет хорошо для нас! – Катрин задохнулась от возмущения. – Значит, как жена я была недостаточно хороша. А как любовница – вполне, так, Маркус? – Она уже не отдавала себе отчета в том, что говорила. – А в постели я так же хороша, как Эми? Как другие твои любовницы? Он скрипнул зубами.

– Я не собираюсь отвечать на такие вопросы, а тебе не следует спрашивать меня об этом.

Весь ее воинственный пыл мгновенно угас. Потрясенная, она молча глядела на него. Ей самой не верилось, что она сказала такое. Но больше всего ее ужаснуло то, , что она ревновала к собственной сестре. Мысль, что Маркус и Эми были любовниками, ранила больней, чем удар хлыста. Эми была красива, изысканна, опытна, тогда как она столько лет вела себя как «синий чулок».

Маркус был бледен и хмур.

– Не стоило нам заводить этот разговор, – сказал он. – Я давно порвал с Эми. Ты – моя жена. И кончим на этом.

Его слова вывели ее из задумчивости.

– Есть еще одно, что тебе следует знать. Я не потому хотела отомстить тебе, что Эми была твоей любовницей. Дело в том, что когда-то она призналась мне, что ты ее изнасиловал. Вот почему я возненавидела само имя Ротем. Вот почему вынудила жениться на мне.

Он только и мог, что хрипло сказать:

– Твоя чертова сестра солгала тебе!

– В то время я этого не знала. Но теперь знаю. Ты не способен на такое.

– Как я могу верить твоим словам? С самого начала ты ненавидела меня.

– Ты прав, когда-то ненавидела, – прошептала Катрин, – но теперь – нет.

– Это слишком просто, Кэт. Ты захочешь получить доказательство моей невиновности. Раз так, мне все равно, веришь ты мне или нет.

Он подошел к письменному столу и нашел чистый лист бумаги.

– Маркус, что ты делаешь?

– Сейчас ты напишешь майору Карузерсу. Ты упоминала о пароле, не забудь про него. Я хочу не медленно видеть его здесь у себя. Прямо сейчас.

Катрин безропотно написала записку, как он ей продиктовал. Маркус забрал ее, сказал:

– Не выходи из комнаты, пока я не вернусь, – и, не дожидаясь ответа, вышел.

Майор Карузерс хранил улыбку на лице, пока дворецкий его светлости не запер за ним дверь. Шел третий час ночи, и, хотя по улицам сновало множество карет и кебов, развозящих дам и господ по очередным гостям и пустых, на него никто не обращал внимания. Ротем, решил он, мог бы, как приличный хозяин, отправить его домой и в своей карете. Конечно, Ротему теперь не до него, поскольку благодаря ему у него есть пища для размышлений. Тем не менее время сейчас мало подходящее для того, чтобы ходить по улицам, особенно за пределами благословенных кварталов Мэйфер.

Майор ткнул тростью в тень под аркой, просто на тот случай, если какому-нибудь бродяге вздумалось поджидать там припозднившегося пешехода, и направился в неблизкий путь домой.

Спустя час он уже поднимался по ступенькам своего крыльца, и настроение у него улучшилось.

У него был уютный маленький домик с уютными маленькими комнатами, куда приветливей, чем тот огромный холодный дворец, что Ротем называл своим домом.

В холле было темно. Когда Карузерс второпях покидал дом, жена уже легла, а он был слишком предусмотрителен, чтобы оставить в холле горящую свечу. Стараясь не шуметь, он вошел в спальню и спустя десять минут – в длинной белой ночной рубахе и колпаке – уже забирался в постель к жене.