Читать книгу - "Сказка рядом - Рокова Яна"

сердца и превратились в ядовито-зеленые, но их нереальный свет был неживым, словно свет далекой звезды, такой же холодный, глубокий и ненастоящий.

Шокировано уставившись в эти глаза, не в силах отвести взгляда, я замер. Мое разгоряченное тело обдало ледяным дыханием нездешней Силы. Я ужаснулся. Не в состоянии остановиться ранее (я ведь был уверен, что сломал ее волю, и даже какое-то гаденькое чувство морального удовлетворения начало зарождаться в моей проясняющейся голове), сейчас я просто растерялся... Я понял, что моя оглушающая ярость ушла, а вместе с тем пришло понимание, что я не могу завершить начатое, что это все просто безумие, продиктованное не мной, я не мог быть такой сволочью, что самому становилось тошно... это наваждение, но кто тогда виноват?

Грубо оттолкнув девчонку, я сполз с нее и откатился на край кровати...

***(АНЯ)

Я прислушивалась к себе: где-то внизу спины, у самого копчика зарождалась набирающая силу волна незнакомого чувства, которое я не могла бы идентифицировать, так как раньше ничего подобного не испытывала. Было скорее больно, чем приятно, но зато появилось ощущение Силы и собственной значимости. Это чувство мучительной эйфории дошло до груди, стало невозможно дышать... Резь в глазах, словно в темной комнате включили яркий свет... на мгновение пространство перед моим лицом искривилось и тут же все предметы приняли привычную форму, я даже не успела испугаться...

Ну вот, наконец, отпустило... лишь легкое покалывание на кончиках пальцев свидетельствовало об изменениях в душевном и физическом состоянии, произошедших с моим организмом.

Широко распахнув глаза, я внимательно посмотрела на сопящего надо мной мучителя. Что он там заметил в них нового, сообразить я не успела, только Сандриэль вдруг изменился в лице, и, отпихнув меня, откатился в сторону.

Пролившиеся ранее слезы все еще блестели влажными дорожками на моих висках, теряясь где-то в волосах над ушами, но я почувствовала, что мое тело вновь слушается меня. Рядом тяжело дышал эльф, свернувшийся в позу эмбриона. Я поморщилась - по внутренней стороне бедер текло что-то липкое, просачиваясь под ягодицы и пачкая сбитую простыню подо мной. Я скосила глаза и мрачно уставилась на часто вздымающуюся спину парня.

«Я, конечно, не ханжа, но никогда не прошу тебе такой неромантичный способ дефлорации», - зло подумала я, нащупывая свесившейся рукой какую-нибудь тряпку из разбросанных вещей. Под руку попалось что-то из одежды Сандриэля и я, мстительно вытерев кровавые подтеки с ног его рубашкой, решительно развернулась и нависла над эльфом.

- Уходи! - попытался он меня оттолкнуть.

***(САНДРИЭЛЬ)

Я слышал, как она пошевелилась и даже затаил дыхание, надеясь, что человечка уйдет и поплачет где-нибудь в другом месте, раз уж не закатывает истерик сию минуту. То, что она уже может двигаться, меня удивило, но реакция была какая-то заторможенная. Прорвавшаяся ярость, мучавшая и сжигавшая меня изнутри, отступила, и я чувствовал сейчас полное опустошение. Зачем я так поступил с ней? Зачем?! Она же была со мной рядом сегодня, что-то лепетала про «все пройдет зимой холодной», и было успокаивающее чувство защищенности, пока она дарила утешение.

Я передернул плечами - кажется, до сих пор ощущаю тепло ее ладоней... Зачем? Неловкость и безмерное чувство стыда, а еще понимание того, что ничего уже не вернуть, не исправить... если бы можно было так же остановить время, как в случае с «зеркалом» водяной поверхности... но там - бытовая магия, а нужна магия жизни...

Я снова чувствовал себя раздавленным и чувство вины перед девушкой сейчас меня донимало сильнее, чем та бездарная попытка потягаться Силой с Д'Эсауром. Хотелось остаться одному, умереть, раствориться в серых сумерках замутненного сознания...

Мой светильничек, мигнув, погас, погружая дешевый гостиничный номер в загадочный полумрак...

Человечка пошевелилась, матрац под ней прогнулся. Интересно, у нее хватит духу попытаться меня задушить, я видел, как ей этого хотелось... Пусть... но она вдруг нависла надо мной.

- Уходи! - устало отмахнулся я.

Я и в самом деле жутко устал от всех сегодняшних событий. Тяжело вздохнув, приоткрыл глаза и взглянул на нее. Выражение лица не разобрал.

- О! - усмехнулась девушка, заправляя свесившиеся прядки спутанных волос за уши. - Прекраснейший из Лучезарных, неужели Вы хотите, чтобы я поведала всей Школе, что Вы не в состоянии удовлетворить человеческую женщину?

- Что?!! Ты не посмеешь! - я резко сел, будто подброшенный пружиной, при этом чуть не опрокинув девчонку на пол.

Но она стремительно скользнула ко мне на колени, вцепилась в плечи, как клещ, пытаясь удержаться, так как я порывался встать. Она оказалась удачливее, уставившись в мои потемневшие глаза (когда испытываю сильные эмоции мои глаза темнеют, из голубых становясь почти синими) и медленно, но четко произнесла, словно издеваясь:

- Еще как посмею, если Вы откажетесь...

Голос был вкрадчив и тих, но в нем сквозила неприкрытая угроза. Недавняя жертва диктовала мне свои условия... бред какой-то. И еще она перешла на «Вы». Это что, объявление войны? Я недоверчиво уставился на резко сменившую свое поведение девушку. Могу поклясться, что несколько минут назад, обездвиженная, она готова была меня убить, ее решимость была настолько явной, что если б могла хоть что-то сделать, вряд ли я сумел бы с ней сладить.

Я сел прямо и слегка дернувшийся уголок рта подтвердил мне, насколько я напряжен. Девчонка (Шшаррст! Как же ее зовут?) прогнулась в пояснице с грациозностью дикой кошки, которой даже оборотни позавидовали бы, откинулась назад, чтобы мешавшиеся длинные пряди русых волос упали ей на спину, и приблизила свое лицо к моему... И выражение ее чуть прищуренных глаз мне не понравилось, но сердце учащенно забилось от предвкушения. Я еще никогда не испытывал такого волнения ни с одной из своих самых искусных временных подружек...

Мой уставший от потрясений разум отказывался понимать происходящее, я просто наслаждался внезапно охватившими меня новыми чувствами, без остатка выкладываясь под ее умелыми руками и губами. Я замирал на вдохе и падал в бездонную пропасть на выдохе, зависал, словно паря над землей, и снова взмывал в заоблачную даль, с мучительным наслаждением ожидая разрядки. Она была настолько умела, что мне дурно делалось от того, как жалко выглядел я в попытке ее... я даже не мог произнести мысленно это грязное слово... Она не разрешала мне дотрагиваться до себя, и я в исступлении сминал простыню, которая, жалко треща, угрожала порваться... плевать... хорошо... немыслимо... нереально хорошо...

Я, уже не соображая, вскинул руки и обнял ее, чувствуя, что уже готов... Она не отстранилась, прижавшись ко мне жарким влажным,