Читать книгу - "Я сплю среди бабочек - Евгения Бергер"

Я по вам очень скучала, — произношу я с глубоким чувством и вижу, как что-то едва заметно вспыхивает в глубине Адриановых глаз. Правда, этот проблеск столь краток, что почти подобен миражу, мелькнувшему перед глазами изнывающего от жажды путника… А я, действительно, изнываю… от неопределенности! Нет ничего хуже этой изматывающей, доводящей до отчаяния неопределенности.

Да и без тебя в доме было довольно тоскливо, — отзывается на мое нескромное признание Адриан. И я почти готова расцвести радостной улыбкой, как он добавляет: — Юлиан, уже приехал?

Упоминание этого имени мгновенно вызывает во мне негативную реакцию, и я возмущенно осведомляюсь:

Почему вы всегда переводите разговор на Юлиана? Я вам сто раз говорила, что мне нет до него никакого дела… — И, набрав в легкие побольше воздуха, решаюсь-таки выразить наболевшее: — И если уж вы настолько недогадливы — хотя, видит бог, нужно быть полным болваном, чтобы не догадаться — я ВАС люблю, а не Юлиана! Зарубите это себе на носу.

Собственное признание немного пугает меня: должно быть, я и хочу и боюсь одновеременно услышать те слова, которые этот упрямый мужчина может мне сказать, и по его ультрированно бесстрастному лицу я прочитываю приговор своему сердцу, своему глупому, влюбленному сердцу, которое враз словно оледеневает.

Шарлотта…

Нет, — обрываю я его стремительно, — не надо, не делайте вид, что вы не знали этого. — Чувствую, как перехватывает горло от избытка нахлынувших чувств: — Думаете, я просто так поцеловала вас тем вечером? Думаете, я не могу разобраться в том, что чувствует мое собственное сердце? А оно между тем замирает каждый раз, стоит мне только увидеть вас… Я люблю вас и не стыжусь в этом признаться.

Шарлотта… — Адриан смотрит толи на меня, толи сквозь меня — у него такой взгляд, который невозможно прочитать. Он как тайна за семью печатями, как чертов непрошибаемый сфинкс, которого хочется привести в чувство оплеухой… или поцелуем. Возможно, для таких как он, нужен особенный поцелуй любви! — Шарлотта, тебе не стоит говорить мне такие вещи… это неправильно.

Почему? — выдыхаю с таким возмущением в голосе, что почти лишаюсь всего кислорода. — Почему я не могу рассказывать вам о своих чувствах? Я хочу, чтобы вы знали о них… и чтобы сами сказали мне наконец, есть ли у меня хоть какая-то надежда на взаимность!

Шарлотта, — снова произносит он с такой бесконечной печалью во взгляде и интонациях голоса, что я разом утрачиваю весь свой запал. — Шарлотта, я не могу. Ты прекрасная девушка и ты знаешь, насколько дорога мне…

Нет, не знаю, — обрываю я его речь. — Расскажите, насколько я дорога вам… Я хочу это знать. — И мы несколько секунд пристально смотрим друг другу в глаза.

Если бы ты была мне безразлична, пригласил бы я тебя, по-твоему, в свой дом? — произносит он наконец.

Возможно, вы альтруист…

Нет, Шарлотта, я не альтруист, к сожалению, — вздыхает в ответ Адриан. — Но я очень хочу помочь своему сыну, а ты нужна ему больше, чем кому бы то ни было…

Что? — Что он вообще такое говорит? Какому из его сыновей я настолько нужна? Точно не Алексу. Значит…

Вы ведь не про Юлиана сейчас говорите, правда? — осведомляюсь я тихим голосом, надеясь, что мы просто недопоняли друг друга. — Я не желаю ничего даже слышать о нем, тем более когда я признаюсь вам в своих чувствах. Как вы можете быть таким бессчувсвенным чурбаном?! Это просто выше моего понимания.

Шарлотта, он любит тебя.

Тут, боюсь, я разражаюсь не самым лицеприятным смехом, поскольку никогда еще, как мне кажется, не слышала большего абсурда. Хотя нет, постойте, слышала: еще большим абсурдом было услышать те же самые слова от самого Юлиана наутро после его неудавшегося изнасилования… «Неправда, я люблю тебя». Да они издеваются надо мной!

И кто вам об этом сказал? — желчно осведомляюсь я. — Уж не сам ли Юлиан собственной персоной? — Потом качаю головой и продолжаю: — Это же полный бред, разве вы этого не понимаете?! Ему плевать на меня — он просто не хочет дать нам быть вместе. Он сам говорил мне об этом. Его цель — заставить вас мучиться и страдать, и я вижу, он неплохо продвинулся в продвижении своего плана: заморочил вам голову, а вы и пляшете под его дудку, словно послушная марионетка, — я делаю захлебывающийся, рваный вдох. — Хватит, снимите уже свои розовые очки: Юлиан не тот милый мальчик, которым вы его себе представляете… Он умелый манипулятор и интриган. Не позволяйте ему влиять на свои чувства. Прошу, Адриан… В конце концов лишь одно имеет значение — ваши чувства ко мне. И если они у вас есть…

Но он не дает мне договорить, качая головой:

Шарлотта, ты ошибаешься — Юлиан не такой. Он не стал бы обманывать меня…

Смотрю на него, не до конца понимая, действительно ли он верит в эти свои слова или это просто отголосок самоубийственного чувства долга, которое абсолютно неподвластно моему пониманию.