Читать книгу - "Узор твоих снов - Наталья Калинина"

* * *

До Нового года оставалось чуть больше двух недель, и предпраздничная суета с покупкой подарков и продуктов к праздничному столу заняла главенствующее место. Ничего плохого не случалось, наоборот, все как будто стало налаживаться. Выписалась из больницы Лека, и за ее душевное состояние уже можно было не беспокоиться: певица приняла решение бороться и теперь с новым рвением объезжала радиостанции. Ларисе больше не снились тревожные сны с бабушкой и туманом. Вадим вопреки уговорам сестры и Лары в очередной раз проявил упрямство и отправился на работу раньше, чем закончился его больничный. Майка, напросившись однажды к Инге, вышла после приема задумчивая, но не рассерженная, как в прошлый раз. Но как Лариса ни расспрашивала подругу о ее кавалере, она упрямо продолжала хранить свою тайну.

Кажется, жизнь вернулась в свою колею – спокойную и размеренную. У Ларисы все чаще и чаще стало возникать ощущение, что Инга просто излишне нагнетала обстановку, говоря о каком-то проклятии, сулящем очередные беды. Какие могут быть беды, если настроение играет, как шампанское, в воздухе витает смесь мандариновых и хвойных ароматов, в шкафу надежно спрятаны новогодние подарки для близких, а на работе все только и обсуждают, что надеть в ресторан на корпоративную вечеринку. Вадим тоже выглядел счастливым: Лариса согласилась быть с ним, на работе все ладилось, и только лишь нога все еще доставляла неудобства. Лека написала новую песню и посвятила ее Инге. Майка тоже выглядела очень счастливой, видимо, ее роман с загадочным кавалером, прозванным Ларисой «Мистер Икс», набирал головокружительные обороты.

И только Инга, несмотря на видимое спокойствие, не забывала о нависшей над Ларисой и Вадимом опасности. Черное облако беды не развеялось, а, наоборот, лишь сгущалось. Но, к счастью или к сожалению, «видеть» это могла лишь Инга. И как бы она ни оттягивала ритуал на вещий сон, настал день, когда она решила, что ждать больше нельзя. В поисках информации по загадочному Единению она не продвинулась ни на шаг, и без помощи бабушки было не обойтись.

* * *

К ритуалу на вещий сон Инга подошла со всей серьезностью: попостилась, навела порядок в квартире и сменила постельное белье. Приняв душ и обрядившись в чистую сорочку («ритуальную», как она называла про себя эту некрасивую ситцевую ночнушку), девушка зажгла в комнате свечки и благовония. Надев на палец кольцо, переданное ей по наследству бабушкой («Это не просто кольцо… Захочешь увидеть вещий сон – надень его», – говорила бабушка), Инга распустила волосы и, очертив зажженной свечой круг перед кроватью, встала в него. Закрыв глаза, она принялась читать заговор.

«…О славное имя великого Бога живого, Которому от начал времен принадлежит все существующее, и я, Твой слуга… Умоляю Тебя послать мне Твоих ангелов, дабы они показали мне все, что я желаю видеть и знать чрез Господа нашего…»

Инга бормотала все громче и громче, с жаром, чувствуя, как каждое произносимое ею слово будто обретает вес. И одновременно ощущала, как от затылка к щиколоткам пробегает теплая волна, голова тяжелеет, веки смыкаются все плотней и плотней. Инга закончила молитву уже почти в голос. Погасила в комнате свечи и тихо скользнула под одеяло.

… Она поднималась вверх по лестнице. Лестница была без перил и состояла из множества крутых ступеней, которые будто вели в само небо. Верхняя площадка терялась где-то в облаках. Инга поднималась по этим ступеням, зная, что там наверху ее ждет бабушка. Старушка каждый раз меняла место «встречи», и Инга то шла длинными переходами, то улицами с цветущими деревьями, то скользила вниз по тоннелю, а сегодня вот поднималась по лестнице.

Бабушка ждала ее на одной из лестничных площадок. Инга, поднявшись к ней, с любопытством задрала вверх лицо, силясь углядеть окончание лестницы.

– Тебе еще туда нельзя, Инночка, – мягко осадила ее бабушка. Она всегда звала ее не Ингой, а Инночкой. «Ну что это за имя такое – Инга? – помнится, возмущалась раньше бабуля. – Назвали же так… Вот Инна – это я еще понимаю…»

– Мы поднимемся вместе туда, куда тебе еще можно, – сказала старушка и, взяв внучку за руку, повела за собой. – А на самый верх никому из нас нельзя – там Сам.

Инга молча шла за бабушкой, не решаясь задать интересующие ее вопросы. Отсчитывая ступеньки, она подумала о том, сколько же таких ступеней ей еще придется пройти, только уже не вверх, а вниз, на обратном пути.

– Мама с папой по тебе скучают…

– Я хочу с ними встретиться, бабушка! – горячо попросила Инга.

Бабушка помолчала, словно взвешивая все «за» и «против», и решилась:

– Хорошо. Только надо будет подняться выше, чем тебе дозволено. Остаться тебе там очень захочется – вот в чем опасность. Тебе ведь, знаю, каждый раз хочется остаться с ними. И, боюсь, когда-то не выдержишь, останешься. А тебе ведь еще рано…

– Бабушка, я очень тебя прошу! – взмолилась Инга, боясь, что бабушка передумает.

Но та лишь крепче сжала ее пальцы и уверенно повела за собой.

Родители выглядели точно такими же, какими сохранила их память. Мама – с той же прической и в любимом выходном платье, с неизменной ласковой улыбкой, какой она и запомнилась десятилетней Инге. Папу девушка помнила лишь по фотографиям, и виделся он ей одетым в парадный костюм, как на свадебном снимке.

Увидев родителей, Инга почувствовала, как от слез защипало глаза. «Расплачешься, и все будет загублено. Ты не за этим сюда шла, ты еще не получила ответ на свой вопрос. Ты даже вопрос не задала…» – напомнила она себе. Но о чем она хотела спросить бабушку или родителей, напрочь забыла. Ей хотелось только одного – остаться здесь, в этом умиротворенном месте, и не расставаться с родными больше никогда. Здесь она вновь обретала родительскую любовь и чувствовала себя защищенной.

– Инночка, пойдем, – бабушка, угадав ее настроение, мягко взяла девушку за руку и повела за собой вниз. – Рано тебе еще, рано… Когда-нибудь придет и твое время, но не сейчас. Ты еще не все дела там закончила.

Они долго в молчании спускались по лестнице, пока последняя ступенька не оказалась вровень с землей.

– Инночка, то, что ты пытаешься узнать, скоро тебе само откроется. Только ты не на того думаешь. Не за того боишься! Правильным путем идешь, но ошибаешься. Сама скоро все поймешь.

– Бабушка, как снять это? – прокричала на прощание Инга, испугавшись, что так и не получит ответ на свой самый главный вопрос.

Бабушка покачала головой:

– Смертью, Инночка, только так. Жертва может измениться, одно останется постоянным – смерть. Отсоветовала бы тебе, да не могу, не одна ты здесь замешана. Болит у меня душа за вас, Инночка…

Бабушка выпустила ладонь внучки из своей: «время» встречи истекло. По щекам Инги заструились слезы.

– Инночка, каждый раз ты плачешь. Не делай больше этого. Слезы твои мне приносят страдания.

Бабушка горестно замолчала, но, прежде чем уйти, добавила: