Читать книгу - "Жена из России - Ирина Лобановская"

— А Лена-то где? — спохватился Илья Николаевич. — Она в это время уже обычно дома…

— Они с Леонидом в театр пошли, — выдумала Маша.

— В театр… — уважительно повторил Илья Николаевич. — Вот что значит культурный человек, интеллигентный… Моей бы Ленке такого… Тогда мне и умереть не страшно… Одна у меня дочка… Вся жизнь теперь в ней…

Разговор прервали не вовремя явившиеся Леночка и Леонид. Маше хотелось и дальше разговаривать с Ильей Николаевичем.

Лена мгновенно сурово взглянула на отца, и он, жалко, потерянно съежившись под ее холодным взглядом, послушно и быстро засеменил в свою комнату.

— Зачем ты так? — укоризненно спросила Маша. — Мы так хорошо с ним сидели и болтали…

— Незачем ему тут болтать! — с неожиданной жесткостью заявила Леночка, стремительно, на глазах, подурневшая от мучившей ее ненависти к отцу.

Леонид разделся и подсел к столу. Запахло вином. Очевидно, они пришлепали вовсе не из театра… Хотя Бройберг вполне мог приложиться и в буфете.

— Мы зря привалили? — поинтересовался Ленька, быстро схватив с тарелки кусок сыра и ловко отправив его в рот. — Извини, не знали! В следующий раз будем справляться по телефону, можно ли к тебе заглянуть. Не забывай, что здесь работает закон случайного дорожного попутчика. А лезть в чужие дела я тебе, просто Мария, очень не рекомендую! Это всегда слишком темная, скользкая и неприятная тема. У тебя, насколько я понимаю, хватает своей собственной, сугубо личной неразберихи. Вот с ней и занимайся!

Леночка тоже сняла в передней шубку и безмолвно, тихо, опустив очи долу, появилась на кухне и тут же стала хлопотать.

— Я пойду к себе, — сказала Маша и поднялась. — Не хочу вам мешать…

— Подожди! — остановил ее Бройберг. — Посиди с нами…

Лена глянула настороженно подозрительно, но промолчала.

— Да, — пробормотал Леонид, — здесь мне ничего не обломится… Я это давно понял…

— Здесь тебе все уже давно обломилось! — отрезала Маша. — Достаточно заглянуть посмотреть в эти огромные влюбленные глазищи!

Они говорили, словно забыв о Леночкином присутствии.

— Это совсем не тот облом, Мария… Ведь если у тебя болит зуб, ты не идешь к гинекологу… Да что с меня взять!.. Потная, жирная, косоротая морда… Зато не такой уж мерзавец и негодяй, каким ты меня считаешь… Но это твое право. Конечно, я совсем не лучше других. Хотя другие порой несколько хуже.

— А я не считаю, что ты хуже других. Просто другие порой несколько лучше, — отпарировала Маня.

Леонид не обратил на ее словесные упражнения ни малейшего внимания и продолжал долбить свое.

— "Жизнь такова, какова она есть, и больше не какова…" Я уже втолковывал тебе это, но, смотрю, больших успехов на поприще твоего образования не достиг.

— Я вовсе не считаю тебя мерзавцем, Леня, — неловко попробовала объясниться Маша. — И никогда не считала. Ты столько помогал мне… Я тебе многим обязана…

— Вот это и плохо… — пробурчал Бройберг. — Ленуша, у нас есть что-нибудь выпить?

Леночка молча достала из холодильника запотевшую бутылку "Гжелки".

— Что есть умение жить? — задумчиво продолжал Леонид, разливая водку в рюмки. — Это, прежде всего, уметь вовремя кивнуть головой, уметь аккомпанировать и вовремя переключать один файл на другой… Ты не научилась делать ни того, ни другого, ни третьего… Впрочем, мадамы вообще не отличаются такими умениями. И в этом их беда и наше несчастье. — Ленька выпил, не дожидаясь прекрасных дам. — Знаешь, как я всю жизнь жестоко мучаюсь, постоянно выдумывая для жен оригинальные и новые объяснения своих поздним возвращениям! И ведь повторяться противопоказано! Ты представь себе все это! Тяжелый случай! Участь моя незавидная. Будь добрее, просто Мария! Где уж тут твое знаменитое просто… Ты как знаменитый черный квадрат. Вроде все понятно, а ничего не поймешь. Два пишем, пять в уме… Елена, что ты крутишься, как колесо обозрения? Сядь, наконец, и съешь булочку!

Он аккуратно намазал маслом слойку и любовно протянул Леночке. Она села рядом с ним, по-прежнему не сводя с него очумелых глаз. Надо же было так влюбить в себя девку! Леонид всегда отличался этим редким качеством, хотя внешне абсолютно ничего особенного. Настоящий Карлсон, который живет по разным адресам. И что в нем вечно находят девицы? У них какое-то особое, ничем не объяснимое зрение…

— Дураку нельзя объяснить, что он дурак, потому что он дурак, а подлецу, по той же причине, — что он подлец! — развивал свои философские настроения Бройберг. — Кто есть ху… Поэтому чего зря мучиться, стараться и переливать из пустого в порожнее? В принципе никому ничего нельзя ничего объяснить… И мне тоже. Между нами говоря…

— Это между всеми говоря… — буркнула Маша.

— Справедливо, — кивнул Леонид. — Пойду я, Леночек, что-то устал. Сегодня здорово замучился на работе, даже голова разболелась…

Лена постаралась ничем не выдать своего разочарования, но явно скисла.

— Тебе дать таблетку? — спросила она.

— А что твоя таблетка? — пробурчал Леонид. — У меня сроду от нее с одного раза голова не проходит… Да… С одного раза можно только забеременеть… Проводи меня, Леночек, до дверей и поцелуй… Что-то сегодня ты так свирепо накрасилась? Завтра созвонимся… После обеда.

Леонид встал и какой-то необычной для него, тяжелой походкой пошел в переднюю. Погрустневшая Леночка полетела за ним.

В прихожей довольно долго раздавалось нежное перешептывание, звуки поцелуев, шуршание одежды. Наконец Бройберг ушел. А зря… Почему он сегодня не остался? Нет, все-таки Маня здесь очень лишняя и чересчур случайная… И надо поскорее уезжать домой, не мешая людям спокойно жить дальше, как жили до нее, и не ломая ненароком им судьбы…

Леночка вернулась и снова села к столу. Обе долго молчали. Каждая чувствовала горькую обиду на несправедливую жизнь.

— Я скоро уеду, — снова безнадежно пообещала Маша. — Я уже всем давно в тягость… И здесь, и там, и самой себе…

Лена посмотрела на нее с нехорошим любопытством.

— Да нет, — протянула она, — Леньке ты не в тягость… Напрасно я согласилась пустить тебя пожить… Он теперь ходит сюда к тебе…

— Ну что ты городишь! — попыталась отвергнуть эту абсолютно справедливую мысль Маша. — Он любит тебя…

На Лениных глазах заблестели злые слезы.

— Он никого не любит! Если только себя самого… Да и то вряд ли! Я сначала очень ругала себя и жалела, что привела тебя к нам. А сейчас думаю: все правильно! Я хоть увидела его вживую, по-настоящему! Хоть поняла его!

Все пустое: никто ничего не понял… И даже не собирался ничего и никого понимать… Жили себе и жили как придется…

— И что тебе взбрело в голову прятаться от кого-то? У тебя там есть рыцарь без страха и упрека — вот и радуйся! Цени и береги его, дорожи им! И все должно идти своим путем! Для чего вмешиваться и лезть не в свое дело? Леня прав!