Читать книгу - "В огне страсти - Моника Маккарти"

— На Михайлов день мне исполнилось девять. Дункан кивнул, и только тогда она выдохнула.

— В этом возрасте я ростом был с тебя. Не слишком высоким. Поэтому мне приходилось стараться больше, чем остальным, чтобы проявить себя. Прежде всего ищи силу вот здесь, — он показал на голову, — и тогда будешь знать, как пользоваться всем прочим, когда дойдет до дела. Кроме того, в невысоком росте есть свои преимущества.

— Например?

— Если хочешь, я тебе покажу.

Нет! Джинни с трудом сдерживала ужас.

— Когда? — спросил Дугалл, с трудом скрывая нетерпение. Он широко улыбался, и ямочка на щеке была точным отражением такой же у стоявшего перед ним мужчины. И вообще, если присмотреться, видно много общего. Джинни вознесла к небу короткую молитву — пусть никто не догадается!

Дункан хмыкнул.

— Ты сначала спроси разрешения у Джей… — он осекся и поправился: — у капитана.

— Я прямо сейчас! — выкрикнул Дугалл и помчался си всех ног в замок. Джинни открыла рот, желая его остановить, и тут же снова закрыла. Пусть сын уходит. Ей тревожно, когда Дункан на него смотрит. Он не может догадаться. Но от того, что Джинни снова и снова повторяла это, паника не ослабевала.

В своем нетерпении Дугалл забыл отнести в оружейную лук и стрелы. Джинни хотела их забрать, но Дункан ее oстановил.

— Тебе не нравится, что я нахожусь рядом с твоим сыном. Почему?

В его голосе прозвучало подозрение, и кровь в жилах заледенела. Проклятие, он такой наблюдательный! Джинни заставила себя посмотреть на Дункана спокойно и уверенно.

— А что хорошего из этого может выйти? — резковато спросила она. — Через несколько дней ты пойдешь своей дорогой, а я своей. Уж лучше так.

— Полный разрыв отношений? Ты и вправду думаешь, что это возможно, Джинни?

Она вырвала руку.

— Да. — Так должно быть, но сердце ее кричало — лгунья! И Дункан это знал.

«Просто оставь меня в покое». Она подняла лук и колчан и пошла в оружейную. В небольшом деревянном строении было холодно и темно, пахло сыростью. Положив оружие на место, Джинни повернулась к двери, но выход перегораживал Дункан. Его высокая, мускулистая фигура внушительным силуэтом темнела на солнце.

— Я еще не закончил.

Джинни совершила ошибку — повернулась к нему спиной, дала загнать себя в угол. Она не доверяла себе. Когда он находился так близко, она теряла способность мыслить здраво.

Дункан закрыл за собой дверь, и помещение сделалось еще меньше. Тонкие лучики света проникали внутрь между Деревянными досками, но все равно ничего не было видно. Однако Джинни ощущала его присутствие — все ее чувства обострились. Она ощущала каждый дюйм этого высокого мускулистого тела. Каждую прядку шелковистых волос. Каждую морщинку вокруг губ.

Сердце Джинни испуганно колотилось. Она чувствовали, что Дункан хочет спросить о сыне, и понимала, что необходимо его отвлечь.

А может быть, она просто подыскивала себе оправдание?

Джинни сделала то единственное, что ей пришло в голову, раз уж Дункан вот так прижал ее к стенке. Раз уж тело все равно пело от предвкушения. Раз уж она взглянула на его губы, и ее захлестнуло желание.

Она его поцеловала. Не просто слегка прикоснулась к губам, а прильнула к ним, прижавшись и к его телу тоже. Канат, который оттаскивал их друг от друга, лопнул, и страсть, обуревавшая обоих последние несколько недель, превратилась в одно могучее, все сметающее на своем пути вожделение.

Они впились друг в друга, стремясь прижаться как можно сильнее, пытаясь погасить пламя, грозившее испепелить обоих.

Ее обволакивал его жар. Его мужское начало. Соблазнительная сила его твердого, как скала, тела. Есть что-то первобытно притягательное в крупном мужчине, который тебя обнимает.

Это было слишком хорошо. Именно это желание преследовало ее все долгие годы.

Его губы впивались в ее рот жадно, страстно, нетерпеливо.

Дункан застонал, губами открыл ее рот и дерзко вонзился внутрь языком. Рукой он обхватил ее ягодицы, прижимая Джинни бедрами к себе. Его твердое естество, эта толстая стальная колонна, оказалось прямо у нее между ног.

Она чувствовала его величину. Его мощь.

Она задрожала — затрепетала — и ощутила, как его член пульсирует у нее между ногами. Бедра задвигались ему навстречу. Джинни терлась об него, стремясь облегчить сит нетерпение, свое желание, свое вожделение.

Она могла думать только об одном — как он окажется внутри. Заполнит ее. Сделает своей. Снова.

Дункан больше не мог сдерживаться. В нем бушевало желание, дикое и ненасытное. Вкус ее страсти казался амброзией для голодающего мужчины.

Ему было мало. Он целовал ее все сильнее и сильнее. Глубже. Упивался ею с каждым вздохом.

Он забыл, как это чудесно — держать ее в своих объятиях. Какая она мягкая и женственная. Как от нее пахнет, словно от экзотического цветка. Как нежно падают ему на руки ее шелковистые локоны. Он вспомнил, каково это было, когда мягкие волны ее волос рассыпаются у него по груди, и, застонав, вонзился языком ей в рот долгими настойчивыми толчками.

Ее поцелуй застал его врасплох. Тело пылало, как огонь в горне кузнеца. Всплыли все старые воспоминания. Ее роскошное тело прижималось к нему, и Дункан едва выдерживал это. Сладкая готовность женщины отдаться оказалась слишком возбуждающей, этому невозможно было противиться.

Все варварские инстинкты требовали — возьми ее. Задери на ней юбки, вонзись в нее и сделай своей. Снова! Но на этот раз он ее не отпустит.

Как давно все это было! Дункан подхватил Джинни под ягодицы и приподнял, прижимая к себе. Кровь ринулась в его давно восставшее, твердое, как камень, естество. Оно почти что лопалось. Джинни качнулась к нему, Дункан вздрогнул и едва не кончил. Ее тело кричало о том, чего она так страстно желает.

Он понимал, что все происходит слишком быстро, что он слишком груб, что может сделать ей больно, и поэтому, собрав остатки самообладания, попытался успокоиться. Укротить свою дикость.

Но Джинни ему не позволила. Она протестующе застонала, настойчиво обхватила его ногами, она терлась об него и целовала его как обезумевшая.

Дункан зарычал. Она его хочет, и этого достаточно.

Прервав поцелуй, он провел губами подлинной стройной шее, наслаждаясь теплом ее кожи, вдыхая свежий аромат. Одной рукой он развязал на ней плащ и расстегнул верхние пуговки бархатного жакета, чтобы поцеловать грудь. Чтобы скользнуть языком под сорочку вдоль краев корсета. Когда его язык задел упругий комочек, Джинни застонала и так вцепилась ему в плечи, словно ноги ее не держали.

Краем сознания Дункан понимал, что это очень опасно — их могли обнаружить в любую минуту, но это только усиливало возбуждение и желание. Позже у него будет время раздеть ее донага, чтобы вылизать и высосать каждый дюйм ее восхитительного тела, но сейчас они слишком изголодались.