Читать книгу - "Свадебные колокола - Конни Брокуэй"

— Мне надо идти, — сообщил он.

— А как же ящик?

— Лучше всего спрятать его на виду у всех. Я снова закрою его крышкой, потом мы позвоним Беверли и попросим его отнести ящик вниз…

—…в оранжерею! — закончила Эви. — Туда складывают все прибывающие свадебные подарки. Может, даже поставить там парочку слуг под тем предлогом, что мы, мол, не хотим проверять на прочность моральную стойкость рабочих.

— Отлично! — воскликнул Джастин, с облегчением глядя на нее. — Наш неизвестный противник будет слишком занят тем, чтобы сохранить свое инкогнито, и не рискнет сунуться туда.

— Ты так думаешь? — разочарованно произнесла она, расстроив его. Судя по всему, он влюбился в маньячку, одержимую страстью к опасности.

Вздохнув, он водрузил на место крышку ящика и для верности постучал по ней пресс-папье. Надо поскорее уходить, пока она не изыскала какой-нибудь способ втянуть себя в авантюру.

Взяв пиджак, он направился к двери.

— Ты уверен, что я не смогу чем-нибудь помочь?

— Уверен! — Он распахнул дверь.

И оказался лицом к лицу с матерью Эви.

— Леди Бротон! — воскликнул Джастин. Эви замерла на месте.

— Когда вы прибыли? Ваша дочь не говорила, что вы приглашены. Какой приятный сюрприз! — любезно продолжал Джастин. Эвелину поразило, что он смог с такой скоростью перевоплотиться из шпиона, за которым охотятся, в любезного светского краснобая.

Его поведение вызвало у нее восхищение и огромную благодарность. Он умышленно тянул время, давая ей возможность прийти в себя. Он прочно врос в пол на пороге комнаты, держа руку на ручке полузакрытой двери.

Она скатилась с постели, сорвала с себя простыни, подобрала разбросанные по комнате предметы одежды и нырнула за ширму. Схватив сорочку, она натянула ее через голову, стараясь услышать, о чем они разговаривают.

— Эвелина не знала, что мы приглашены, — услышала она слова матери. — Миссис Вандервурт решила устроить ей приятный сюрприз. Где моя дочь?

— Эви? — услышала она голос Джастина. — Она в комнате.

Эвелина, уже надевшая нижние юбки, выглянула поверх ширмы, натягивая лиф. Джастин стоял, небрежно прислонившись плечом к двери и скрывая ее от глаз Франчески, настроенный, видимо, поболтать в свое удовольствие.

Черт побери, как ловко у него получалось! Можно подумать, что либо он абсолютно ни в чем не виноват, либо безумно дерзок. Она одна знала, что последнее ближе всего к истине.

— Бедняжка, — он понизил голос, —думаю, она вздремнула. Мне не хотелось бы ее будить. Она была на ногах всю ночь, командуя последними приготовлениями к свадьбе. Вы будете гордиться ею, леди Бротон, когда увидите, какие чудеса она здесь сотворила.

— Я всегда горжусь своей дочерью, — спокойно заявила леди Бротон, но Эвелина заметила в ее голосе некоторое напряжение. Она отыскала юбку и торопливо натянула ее на бедра.

— И вам есть чем гордиться, мадам, — заверил Джастин. — Она удивительная девушка.

Эвелина кое-как собрала в пучок волосы и заколола их гребнем.

— Гм-м, — медленно произнесла Франческа, — я готова понять, почему Эвелина бодрствует всю ночь напролет, мистер Пауэлл, но меня, признаюсь, удивляет ваше присутствие здесь.

В ее словах содержался завуалированный вопрос, и Эвелина затаила дыхание.

— Видите ли, я наблюдал за птицами. Сегодня очень подходящая для наблюдений ночь. Луна ярко светит, и ветра нет.

— Ах, я совсем забыла, что вы увлекаетесь орнитологи ей, — сказала матушка Эвелины.

Она заметила, как Джастин пожал плечами, отчего мышцы на предплечьях напряглись и перекатились.

— Да, на любительском уровне.

— Кажется, Эви говорила, что вы открыли какую-то новую разновидность?

— Ах да — бубо формоза Плюримус. — Он, как всегда, сделал паузу и добавил: — Малая.

Франческа долго молчала.

— Видите ли, прошло много лет, с тех пор как я училась в монастырской школе, да и языки мне всегда плохо давались. Поправьте меня, если я ошибусь, но ваше название, кажется, переводится как «самая прекрасная сова»? — Следуя Джастину, она помолчала и добавила: — Маленькая?

— Да, почти так, — согласился он. Голос его звучал явно смущенно.

— Или, возможно, — бормотала Франческа, поглощенная переводом, — лучше перевести как «самый прекрасный совенок»?

Совенок? Но он всегда называл так ее… задумалась Эвелина, и руки ее застыли в воздухе, не застегнув до конца крючки на юбке.

Вот оно что? Он никогда не открывал новую разновидность птички. Он говорил о ней. Помнится, он сказал герру Деккеру, что птичка сама влетела к нему в окно. Значит, он высмеивал ее?

Негодяй! Наверное, считает себя умнее всех. Ну, погоди…

— Но я не должна мешать вам объяснить, что именно делали вы в комнате моей дочери, пока она спит?

Все мысли о лицемерии Джастина моментально улетучились из ее головы. С бешено бьющимся сердцем Эвелина застыла в ожидании.

— Ах да, — самым беззаботным тоном проговорил он, — я с самого раннего утра был в лесу, а возвращаясь, заметил свет в комнате Эви. Поэтому я решил зайти и поздороваться. Мы с вашей дочерью стали большими друзьями.

— Вот как? Насколько большими?

Эвелина чуть не охнула, услышав неодобрительный тон матери, но Джастин и ухом не повел. Эвелина представила себе невинное выражение лица Джастина, даже не заметившего скрытого упрека, прозвучавшего в вопросе матери.

— Очень большими, — радостно подтвердил он. — Она У вас замечательная!

Эвелина воткнула в волосы еще одну шпильку. Теперь она готова. Хорошо бы еще уметь хотя бы наполовину правдоподобно притворяться, как Джастин. Подогнув под себя голые ноги, она расположилась в кресле. Положив голову на подлокотник, она крикнула сонным голосом:

— Кто там замечательный?

Она заметила, как широкие плечи Джастина чуть напряглись, а затем он широко распахнул дверь, отступив в сторону, и, пропустив в комнату Франческу, с лучезарной Улыбкой повернулся к Эвелине.

Она приподнялась и села.

— Мама? Что ты здесь делаешь? — удивилась она, вскакивая на ноги и бросаясь к матери. Франческа ласково обняла ее. Только почувствовав себя в объятиях матери, Эвелина поняла, как сильно нуждается в ней, в ее руководстве и советах.

Поразительно. После того как Верити стала выезжать в свет, именно к ней, к Эвелине, все члены семейства обращались, когда нужно было что-то организовать, чем-то распорядиться, принять решение. А теперь вдруг ей потребовалось, чтобы мать оказалась рядом.