Читать книгу - "Поцелуй сирены и первобытные хищники - Елена М. Рейес"

немного продвинуться вперед. Мои когти с черными кончиками прорываются наружу, и шерсть встает дыбом на моей коже, когда все мои чувства сосредотачиваются на ней.

Моя сирена. Моя жизнь.

— Иди ко мне. — Мой голос хриплый от голода, глубокий тембр чуть громче рычания, исходящего из глубины моей груди. Звук, который воздействует на нее, когда ее аромат становится более резким, тот, который вытягивает капли предэакулята с моего набухшего кончика. Ее сущность ласкает меня, в то время как драгоценная русалочка наблюдает за мной, как за священным, проклятым чудом.

Мой член резко дергается под брюками, и я срываю их, проклиная все, что удерживает меня вдали от нее. Кожа к коже. Более того, все ее тело дрожит от этого зрелища.

Бедра плотно сжаты. Соски превратились в острые пики; бусинки ее лифчика светло-желтые в честь золотых глаз моего волка. И все же это не то, к чему меня тянет.

Я очарован мерцающими чешуйками под ее человеческой плотью. Переливы оттенков синего, розового и того же уникального фиолетового, который подходит к цвету ее глаз. Чертовски красиво.

— Иди ко мне, маленькое сокровище. Позволь мне пометить твою хорошенькую шейку, а затем поклоняться тебе, как хорошей девочке, которой ты и являешься.

— Вот так? — Она опускает юбку на землю, отступая от нее, прежде чем сдвинуть треугольники своего церемониального бюстгальтера в сторону, отчего теперь он выглядит как ожерелье. Украшение для кожи, которое я разорву, а потом залечу своим языком. Она подходит ближе и убирает волосы с шеи, затем позволяет прядям медленно упасть, дразня, прежде чем дать хищнику отпор.

В одно мгновение я оказываюсь у нее за спиной, обнимаю ее за талию и разворачиваю так, что мы оказываемся лицом к лицу. Я располагаю ее тугую, влажную плоть над своим членом. Головка целует ее вход, проверяя ее гладкость, прежде чем я полностью прижимаю ее к себе. Ее ноги отрываются от земли, ее скользкая дырочка борется за то, чтобы соответствовать моему узлу, когда я приближаю губы к ее уху.

— Принимаешь ли ты мой укус и узел, Нерисса Дель Маре, как знак моей собственности и преданности тебе? И то, и другое принадлежит исключительно тебе, поскольку я отказываюсь от жизни, в которой ты принадлежишь не мне, а я не тебе.

— Да. Пожалуйста.

— Я тоже принимаю тебя, любимая. Пометь своего волка.

Ее лицо поворачивается ко мне в тот самый момент, когда я прикусываю её, разрывая кожу там, где соприкасаются плечо и шея, и ее кровь покрывает мой язык. Она божественная, сладкая и соленая — теперь это часть моей ДНК.

— О, черт, — стонет она, ее зубы глубже впиваются в мою челюсть, и дрожь пробегает по всему ее телу. Связь полностью устанавливается, и это чудесно — чувствовать то, что она делает, слышать грязные мысли, проносящиеся в ее голове, и последняя из них заставляет меня упереться ногами в твердую землю внизу.

Свяжи меня, Альфа.

Мои бедра приподнимаются, и в то же время она использует мои плечи в качестве опоры, вводя четверть моего узла в свою маленькую дырочку.

— Богиня, детка. Это… Мне нужно…

— Трахни меня, Кай. Заяви на меня права.

Она слезает с моего члена и встает на четвереньки. Визг срывается с этих идеальных губ, и этот звук подобен удару по моему члену. Мне нужно больше этого звука. Слышать его всю оставшуюся жизнь. Мои когти впиваются в землю, клыки скользят по затылку моего маленького сокровища, когда я накрываю ее тело своим. Черт, она идеальна.

Мое утешение. Мой дом.

Стоя на четвереньках и выставив ее дырочки напоказ природе — подаренные мне в подарок — я потираюсь головкой своего члена каждую из них. От ее задницы до влагалища я несколько раз раздвинул ее скользкую кожу, исторгая восхитительный стон из ее пухлых губ. Потом еще раз. Я проделываю это еще три раза и делаю глубокий вдох.

Это не сладко и не изнеживающе. Я трахаю свою королеву, как зверь. Мои когти впиваются в землю по обе стороны от нее, разрывая землю, в то время как мои бедра набирают темп. Нет ни передышки, ни паузы, и когда она кончает с долгим, протяжным стоном, я целую ее в затылок и толкаюсь вперед в последний раз.

— Черт возьми.

Мой узел растягивает ее до боли, и ее стоны переходят в дикий крик, сопровождаемый тем, что она справляется с ним сама. Движения ограничены, крошечные покачивания ее бедер, когда она доит из меня сперму.

— Хорошая девочка, получаешь все до последней капли.

Мы остаемся так некоторое время, мой узел отказывается опускаться, но я заставляю ее кончить еще два раза, сгибая свой узел и надавливая двумя пальцами на ее клитор.

Она плачет по мне. Умоляет меня о большем. И я вознаграждаю ее, когда отчаянный тихий стон моего имени срывается с ее припухших от поцелуев губ.

Этот звук сводит меня с ума. Насмехается над волком и доставляет удовольствие человеку.

И я проведу остаток своей жизни, стараясь быть достойным поцелуя моей сирены.

ЭПИЛОГ № 1

КАЙ

Ты никогда не забудешь момент, который изменил твою жизнь.

Момент, когда все, что ты знаешь, теряет смысл, потому что ничто не имеет значения больше, чем ее улыбка… ее счастье. Когда один-единственный цвет может заякорить тебя — фиолетовый, оттенок ее глаз, ярче звезд.

Ярче самих богов.

Это то, за что я держусь, когда еще одно первое потрясает наш мир.

Ее боль накатывает волнами, перехватывая дыхание, и я обнимаю свою пару, мурлыкая ей в спину, чтобы облегчить страдания. Она реагирует на звук, напряжение ослабевает ровно настолько, чтобы она сделала еще один глубокий вдох, прежде чем ее охватит новая схватка.

Она стоит на берегу, волны перекатываются через нее, ожидая своего нового наследника. Одна нога на суше, другая в воде, и она сидит на корточках, пока специальное одеяло, благословленное Магдой и Эларой, ожидает появления. Они положили его между ее раздвинутых ног на песок, и вода из уважения не коснулась благословенной ткани. Вода растекается вокруг него, движения нежные, всегда отступающие назад, прежде чем можно будет установить контакт.

— Тужься, маленькое сокровище, — шепчу я, касаясь губами ее влажных волос, большим пальцем поглаживая ее набухший живот. — Тужься для меня. Я держу тебя. Наш щенок почти здесь.

Слезы текут по ее щекам, смешиваясь с прохладным морским бризом.

— Я люблю тебя, мой волк.

— Пока я живу и дышу для тебя.

Мой голос срывается. Под моей ладонью мой ребенок шевелится, отыскивая