Читать книгу - "Её Сиятельство Графиня - Лика Вериор"

— Правильно… Тихон, завтра утром обо всём поговорим — вместе. Хорошо?

— Да, ваше сиятельство, — поклонился. Знал уже, что скажу, и всё равно надеялся на лучшее. Оно и будет «лучшее» — для него по крайней мере. И для Дуси, и для всех остальных — с собой я никого брать не буду. Пусть доживают свои дни в тепле и комфорте, а Олег присмотрит…

Решила дождаться возвращения остальных — хотелось поблагодарить всех лично. А пока следовало бы прочитать, что там мне сунул Тимашев…

Письма оказалось два — первое, официальный указ о ссылке, а второе… Личное письмо императора?

Отложив в сторону указ, я вчиталась в неожиданное послание.

«Графинѣ ​Вавиловой​ Елизаветѣ Владиміровной

Наше съ Вами короткое общеніе позволило мнѣ убѣдиться, что Вы женщина храбрая, разсудительная и не обремененная пустыми предразсудками. Въ иныхъ обстоятельствахъ, будь я ​—​ не я, а Вы ​—​ не Вы, быть можетъ, мы нашли бы взаимопониманіе, свойственное не положенію, но уму. Но судьба распорядилась иначе. Мы рождены въ тѣхъ роляхъ, что назначены намъ не людьми, а самимъ Господомъ.

Я могъ бы простить Вамъ недовольство мною и Короной, могъ бы закрыть глаза на Ваши слова, но не на Ваши дѣла. Недовольство — свойство умовъ пытливыхъ, но участіе — удѣлъ мятежниковъ. Вы не просто сочувствовали ​тѣмъ​, кто противится Нашей волѣ, но и подали имъ руку, поддержали не силой оружія, но милосердіемъ, что, право, для власти не менѣе опасно. Нѣтъ предательства горше, ​чѣмъ​ видѣть во врагѣ ближнего. Вы же и вовсе не считаете врага таковымъ, и это — Вашъ сознательный выборъ.

Противостояніе, начатое задолго до насъ, не завершится и послѣ. Мы ​вѣчные​ противники, и мнѣ, какъ государю, надлежитъ помнить о силѣ державы болѣе, нежели о чьихъ бы то ни было правахъ. Вы можете быть слѣпы къ этому — какъ захотите. Но долгъ мой иной. Россія велика и должна оставаться таковой. Государство либо расширяетъ границы, либо теряетъ ихъ. Либо повелѣваетъ, либо подчиняется. Я не желаю Россіи судьбы иной, кромѣ бытности въ ​Великодержавіи​.

Судъ надъ Вами могъ бы стать урокомъ для другихъ. Могъ бы. Но, увы, и безъ него площадь полнится криками. Вы сдѣлали себя знаменіемъ, пусть и не хотѣли того, и потому я не стану давать людямъ ​зрѣлище​, котораго ​они​ жаждутъ. Имъ легче бездумно кричать о вашей свободѣ, ​чѣмъ​ понять истинное положеніе ​вѣщей​ и то зло, которое вы несете. Я смягчилъ рѣшеніе — не ради Васъ, но ради людей, ​которые​ видятъ въ вамъ будущее — новую главу исторіи россійской. Отнынѣ Вамъ надлежитъ оставить столицу и слѣдовать туда, гдѣ Вашъ голосъ не будетъ слышенъ.

В указе моё послѣднее снисхожденіе.

Александръ»

Мораль власть имущих мне не будет ясна никогда. Это письмо — словно жалкая попытка выставить себя кем-то, кто контролирует настоящее и предсказывает будущее. Но ведь люди на подобное не способны. Это высокомерие коронованных персон, нежелание смириться с тем, что всё — совершенно всё вплоть до дня Суда — предписано, что мы лишь выбираем между Раем и Вечным огнём для себя, но вовсе не вершим судьбы других.

В чём же, интересно, заключается обещанное снисхождение? Я со смешанными чувствами прочитала указ — неважно, что со мной будет, но до ужаса любопытно, что придумал император.

«Указъ Его Императорскаго Величества Александра II

О ссылкѣ графини Елизаветы Владиміровны ​Вавиловой​

Мы, Александръ Второй, Божіей милостью Императоръ и Самодержецъ Всероссійскій, Царь Польскій, Великій Князь Финляндскій и прочее, и прочее, и прочее, внимая долгу охранять порядокъ и спокойствіе въ державѣ нашей, а равно и честь православной ​вѣры​, повелѣваемъ слѣдующее:

Согласно разслѣдованію, проведенному органами правопорядка, установлено, что графиня Елизавета Владиміровна ​Вавилова​:

1. Уличена въ публичномъ и тайномъ противленіи установленному порядку и власти, выраженномъ черезъ инакомысліе.

2. Замѣчена въ содѣйствіи иновѣрцамъ и пропагандѣ ихъ обычаевъ, ​чѣмъ​ нанесла вредъ духовному и нравственному здоровью общества.

3. Обвиняется въ явномъ осужденіи дѣйствующей власти, что подрываетъ государственный авторитетъ и сѣетъ смуту въ сердцахъ подданныхъ.

На основаніи вышеизложеннаго и во исполненіе государственныхъ интересовъ, повелѣваемъ:

1. Лишить графиню Елизавету Владиміровну ​Вавилову​ всѣхъ дворянскихъ привилегій, титуловъ и имущества.

2. Сослать ​её​ на ​каторжные​ работы въ Сибирь, на срокъ въ десять ​летъ​, съ послѣдующимъ поселеніемъ въ одномъ изъ сибирскихъ уѣздовъ, по усмотрѣнію властей.

3. Государственнымъ органамъ власти предписывается обезпечить скорое и полное исполненіе настоящаго указа.

Однако, милостію своей учитывая заслуги графини ​Вавиловой​ и народную любовь, мы постановили смягчить наказаніе и повелѣваемъ:

1. Сослать графиню ​Вавилову​ въ Сибирь на срокъ въ пять ​летъ​ съ освобожденіемъ отъ каторжныхъ работъ.

2. Обязать графиню ​Вавилову​ выплатить денежное взысканіе въ размѣрѣ ста рублей за организацію массовыхъ сборищъ и нарушеніе общественнаго правопорядка.

3. Опредѣлить повѣреннаго отъ государства для контроля доходовъ и расходовъ имѣній ​Вавиловыхъ​.

4. Опредѣлить постояннаго смотрителя и сопровождающаго отъ государства, а также эскортъ на ​вѣсь​ путь и проживаніе графини ​Вавиловой​ въ ссылкѣ.

Нашей милостью повелѣваю оставить графинѣ ​Вавиловой​ титулъ и всё имѣющееся имущество до слѣдующаго нарушенія.

Да будетъ сія кара примѣромъ для всѣхъ, кто дерзнетъ посягнуть на цѣлостность и порядокъ нашего Отечества.

Дано въ Санктъ-Петербургѣ, въ лѣто отъ Рождества Христова 1859-е, мѣсяца октября.

Александръ II

Императоръ и Самодержецъ Всероссійскій»

И что же мне прикажите чувствовать? Должна ли я быть благодарна? Не знаю… Быть может, я не верила до конца, что меня могут обречь на каторгу, оттого и не испытываю облегчения? Но вот — поначалу тем и хотели наказать. Десять лет каторжных работ?.. Абсурдно для женщины моего положения и — что более важно — сложения. Милосерднее было бы казнить на месте! И вот — «снисхождение»! — избавление от каторги, сокращение ссылки.

И ведь в поправке ни слова о последующем поселении в одном из уездов Сибири. Ожидают моего возвращения в столицу? Это вряд ли… Избавившись от этой духоты, этого гнилостного, плесневелого воздуха, едва ли я захочу вернуться. Кажется, и Сибирь мне милее этих смердящих рыбой и помоями, вылизанных только с фасадов, проспектов, этих лебезящих и скалящихся сластолюбцев и кокеток, этих шумных сборищ и взрывных выкриков из открытых окон игорных домов. Нет-нет, уж о чём я не грежу, так это о возвращении!

Услышав подъезжающий экипаж, не стала выглядывать. Почти сразу услышала возмущения Ильи:

— Вы кто такие? Что тут забыли? А ну убирайтесь!

— Приказ его императорского величества! — донеслось в ответ. — Графиня Вавилова находится под стражей, ей належит оставаться в именье до отмены предписания или отъезда.

— Лиза! Ты уже тут? — тут уже пришлось