Читать книгу - "Царица Теней: возвращение Персефоны - Инна Ласточка"

понял, что новая Персефона сама как одна большая проблема. Её божественная сущность отчего-то решила учиться жить заново — Персефона вспоминала прошлое, но не могла вспомнить себя, не знала, как использовать силу, как контролировать её, как держать в узде эмоции, не поддаваясь воздействию своего внутреннего «я». Аид мог бы её научить, и с радостью бы сделал это, только её отстранённый, иногда холодный, иногда напуганный взгляд заставляли его стоять в стороне. Как часто в эти дни он вспоминал свои прогулки на Землю, где наблюдал за юной Корой. Эта Персефона была похожа на Кору: наивную, неопытную, не знающую о нём ничего. Аид почти свыкся с мыслью, что прошлого не вернуть, как она свалилась на него в архиве со своим желанием стать ближе. Он разозлился. Разозлился, потому что знал — ещё чуть-чуть, и ему не удастся ей отказать. Немного позже ему и не удалось. Аид мог устоять перед любой её просьбой, но только не перед ней самой, когда она так его целовала, так прижималась к нему. И что ему было сказать на утро, когда она стояла перед зеркалом такая прежняя, что сердце болело от нежности и любви к ней? Конечно, предложить остаться, разделить с ним трон и жизнь, как было раньше…

Совсем рядом камешек отскочил в стену и со стуком укатился в сторону. Кто-то подходил к гроту, не скрывая своего присутствия — Аид настороженно замер, прислушался, а затем едва заметно улыбнулся.

— Танатос, друг мой, — он почувствовал его у входа, — полагаешь, сейчас удачное время для аудиенции?

— Прости, мой царь, но у меня есть дело, на которое я едва ли смогу решиться снова.

— Говори.

Танатос вздохнул, собираясь начать, но вместо этого сцепил руки перед собой и нервно рассмеялся, заставляя Аида обернуться. Танатос выглядел очень молодо: угловатые черты его лица наполовину скрывал воротник-стойка классического английского плаща, он часто молчал и отличался от брата Гипноса только излишней скромностью и предпочтением в цвете одежды. Именно Гипнос стал причиной дружбы с Аидом — брат приглашал Танатоса на встречи с царём и не отпускал, пока дюжина кубков не опустеет. Но то было давно. Аида, который вернулся к ним, Танатос не знал, однако чувствовал его неоспоримую власть, как и каждый обитатель царства Теней — уважение к царю соседствовали в нём со страхом, а память о прежней дружбе с преданностью и покорностью.

— Если ты готов тянуть целую вечность, я приму тебя позже, — сказал Аид. — Ты, откровенно говоря, не вовремя.

— Я должен сказать сейчас, мой царь, и, наверное, должен был раньше… Я не знал, к кому обратиться, не идти же в Элизиум, в самом деле, к её настоящим родителям… — Танатос переступил с ноги на ногу, словно был неопытным юнцом, а не древним богом. Аид окинул его оценивающим взглядом за мгновение до того, как тот сказал: — Я хочу просить руки Макарии, если это уместно.

Аид внутренне вздрогнул и с трудом отвёл взгляд, переключая внимание на платье Лины, принимающее под водой причудливые формы. Он не знал, что отвечать, что думать и как вести себя в подобных ситуациях: отказать сейчас было бы оскорблением, перенести разговор — пренебрежением. Танатос пришёл не случайно. Это было лучшее время для получения согласия. Аид молчал очень долго, ему нужно было принять решение, как отцу и царю — он вспомнил, как сам просил руки Персефоны у Зевса, как забрал её в тот день на глазах у Гелиоса, как объяснялся с Гекатой…

— Гекате вот было не интересно моё мнение, — усмехнулся Аид, — они с Гермесом даже не посчитали нужным поставить меня в известность.

Танатос улыбнулся своим мыслям.

— И всё-таки?

Аид вздохнул, принимая для себя решение быть откровенным.

— А Макария согласна?

Танатос вскинул взгляд.

— До твоего возвращения, мой царь, я полагал, что да, но теперь… она нашла причину отказать. Макария считает, что богиня, рождённая смертной, не может стать супругой бога… такого как я. Может быть, дело в тебе, а может…

— Исключено, — перебил Аид. — Дело не во мне. Что касается богини, смертной по праву рождения… — он посмотрел на Танатоса с читаемой угрозой в глазах и задал прямой и обезоруживающий вопрос. — Ты её любишь?

— Мой царь? — растерялся Танатос.

— Да или нет?

— Да… иначе, зачем бы я пришёл сюда?

— Хорошо, — голос Аида звучал серьёзно и твёрдо, так, чтобы в его намерениях и искренности не было сомнений. — То, что я сейчас скажу, останется между нами. Надеюсь, ты помнишь, что случается с теми, кто выносит секреты за пределы царства Теней?

— Смерть всегда молчалива.

— Вот именно. И не забывай об этом. — Аид выдержал ещё одну долгую паузу, полную для Танатоса томительного ожидания. — Макария не должна ничего знать… по крайней мере, ты не тот, кто должен ей это сообщить. Я даю вам своё согласие, и только тебе объясню почему.

— Не обязательно объяснять своё решение…

Аид поднял руку, в просьбе дослушать и не перебивать — капли с его пальцев упали на поверхность воды и разбежались маленькими кругами.

— Если чувства твои искренни, следуй за своим сердцем. Я не помню, чтобы существовал запрет на браки чистокровных и нечистокровных богов, но вас с Макарией это и не касается. Макария — богиня по праву рождения. Дочь Персефоны… и моя.

Танатос застыл, готовый провалиться сквозь землю. Только теперь он понял, каким великодушным был Владыка Аид — он мог убить его на месте, испепелить до состояния, из которого ему пришлось бы восстанавливаться столетиями, но Аид говорил с ним, и говорил спокойно. Слишком поздно к Танатосу пришло понимание, что Аид давно догадывался обо всём. От Владыки ничего нельзя утаить, ничего нельзя спрятать, здесь рано или поздно все тайны становятся явными, а деяния открывают истинную суть.

— Владыка, я… если бы я знал, я бы никогда… я бы не посмел. Ваша дочь… это великая честь…

В глазах Аида вспыхнуло лазурное пламя.

— Ты любишь её или нет?

— Да.

— Так иди и скажи ей об этом. Оставь нас… пока я не передумал.

Танатос поклонился ниже, чем требовали правила приличий, и ушёл. Ему не хотелось знать подробностей рождения Макарии, достаточно было и того, что он услышал — после всего, через что им вместе пришлось пройти, счастье казалось заслуженной наградой, и не важно, кем они были в своих статусах и ролях. Их любовь — вот что имело значение.

***

В царстве Теней наступала ночь, чёрные облака пепла затягивали алое небо, ветер затихал, а мольбы блуждающих душ