Читать книгу - "Маша и Медведев - Инна Туголукова"

Луна светила в иллюминатор, и Маруся опустила шторку.

Вот и все, птичка улетела, а прошлое со всеми своими призраками осталось в другой стране, в другом времени и пространстве. И пока она с Юлькой, со своей чудесной, обожаемой дочкой, никто и ничто не сможет испортить им праздник.

«А потом? — спросил вкрадчивый голос. — Когда ты вернешься?»

«А когда я вернусь, это будет уже совсем другая река…»

Хотя что это она, собственно говоря, так раскисла? Что приуныла, опустила руки? Как там говаривал князь Болконский? «Нет! Жизнь не кончается в тридцать один год!» А если верить нынешней рекламе, то она вообще только в сорок лет и начинается. А ей до сорока еще «жить и жить, сквозь годы мчась».

А эта мнимая пустота в душе очень скоро заполнится новыми и прекрасными чувствами. Хотя бы потому, что… что-то там не терпит пустоты. Что же это ее не терпит? Слово вертелось на языке, но в руки никак не давалось, а надо было обязательно, непременно вспомнить, что же это такое. Найти, так сказать, источник заполнения.

Она покосилась на соседа слева: цыплячья грудь, очечки, реденькие волосенки зачесаны «а-ля президент Путин» — вид вполне интеллектуальный.

— Простите, — подалась к нему Маруся, — вы, случайно, не русский?

— В некотором роде, — слегка поразмыслив, ответил сосед.

— Не могу вспомнить одну фразу. Может быть, вы мне подскажете? А то знаете, как бывает — пока не вспомнишь, ни о чем другом думать не можешь.

— Ну, говорите эту фразу, давайте попробуем.

— Только фрагмент. Что-то там не терпит пустоты. А что именно, я забыла — потеряла слово.

— Не пустоты, а суеты! — поправил попутчик. — Что-то там не терпит суеты.

— Да, пожалуй, вы правы — суеты, — задумчиво проговорила Маруся. — А что же это? Что ее не терпит?

— Это надо подумать, — сказал сосед.

— Давайте подумаем, — согласилась Маруся.

Но едва они погрузились в сосредоточенное размышление, как память услужливо вернула ей забытую фразу.

— «Служенье муз не терпит суеты!» — торжествующе вскричала Маруся, вспугивая сонную тишину салона.

— Точно! — обрадовался попутчик. — Молодчина!

По узкому проходу к ним уже спешила стюардесса.

— Вам что-то нужно?

— Бутылочку сухого вина, пожалуйста. Или, может, что-нибудь покрепче? — повернулся он к Марусе.

— Нет-нет, спасибо, — отказалась та. — Именно вино…

— Ну что ж, — поднял он бокал, — давайте для начала выпьем за знакомство. Меня зовут Эдуард.

— Маша, — представилась она.

— И за счастливо обретенную фразу!

— А все-таки, мне кажется, вы пустили меня по ложному следу, — задумчиво проговорила Маруся. — Есть выражение именно со словом «пустота». И по-моему, даже это какая-то латынь.

— Натура абхоррэт вакуум. — Из просвета между креслами на них сердито смотрела пожилая дама с голубыми, как у Мальвины, волосами. — Природа не терпит пустоты. И спите уже! Нашли время для лингвистических изысканий…

Когда нельзя разговаривать, удержаться совершенно невозможно. Маруся это знала точно.

Первые четыре года своей школьной жизни она жила у бабушки с дедушкой — пять дней в неделю, а на выходные родители забирали ее домой.

Дедушка Саша был человеком строгих правил, звал бабушку «мадам», не разрешал коверкать слова и разговаривать во время еды.

— Но люди же общаются за столом! — пробовала протестовать бабушка Феня.

— Когда я ем, я глух и нем, — парировал дед. Есть следовало бесшумно — не прихлебывать и не чавкать.

— Звук! — грозно прикрикивал дед.