Читать книгу - "Высокие маки - Луиза Бэгшоу"

Наступила тишина. Свиньи, конечно, не люди, но тоже млекопитающие.

— А почему на них до сих пор не натолкнулась «Ай-Си-Ай»?

— Только потому, что они не изучили достаточно тщательно медицинские разработки для животных. Я так думаю А мне пришло в голову заняться этим во время каникул.

«Вот вам! — подумала Нина, стиснув под столом в кулак наманикюренные пальцы. — Теперь они перестанут меня презирать. Должны перестать. Они же не способны даже мысленно сделать шаг в сторону от проторенной дороги. Они однобокие. Узколобые. А я одним движением мозговой извилины подвела их почти к самой цели».

— Ну, тогда надо поторопиться. А то кто-нибудь еще на них наткнется.

— Согласен. — Фрэнк Стонтон кивнул и посмотрел на Тони.

— И я. — Герр Гюнтер, почуяв, куда дует ветер, решил не отставать от других.

— Моя дочь будет там заниматься запуском новой продукции. Кстати, она участвует в Олимпиаде, а это прекрасное прикрытие. Нина тоже поедет в Швейцарию, якобы для решения вопросов с продажей и транспортировкой готовой продукции, но на самом деле она будет вести переговоры с Холл и Нэйметом.

— Замечательно, сэр! — восхищенно воскликнул Джеральд Джеке.

— Да, — согласился Гюнтер. — В этом никто не сможет усомниться.

— Ну, тогда все решено, — улыбнувшись, подвел итоги встречи Кэрхейвен.

Собрание закончилось. Нина наблюдала, как все поздравляют Тони. Генрих Гюнтер бросил на нее мрачный взгляд, что следовало расценить как самый большой комплимент, которого она удостоилась за всю проделанную гигантскую работу. Она сердито взглянула на Тони. Почему он захотел украсть ее идею? Перехватить лавры?

Граф посмотрел поверх кучки придворных, окруживших его, и поймал ее взгляд. Он слегка нахмурился, но Нина опустила глаза. Ему не нравился ее протест. «Я все-таки босс, — читалось в его взгляде. — И не смей раздражать меня».

Нина шла через отдел маркетинга в пять часов вечера, держа в руках папку с материалами по «Золоту Дракона». Сотрудники отдела рекламы, их секретарши бросали на нее недоброжелательные взгляды и умолкали, когда она проходила мимо их столов.

Нина остановилась перед закутком Элизабет, думала, что он заклеен ее фотографиями с медалью в руке или снимками со страниц «Татлер». А может, даже фотографиями Джека Тэйлора. До Нины дошли слухи, что они встречаются. Один спортсмен из богатого семейства крутит любовь с другим таким же. Ну просто идиллия.

Тони это вдохновляло, и Нина понимала почему. Элизабет выйдет замуж, уедет в Техас, станет давать обеды, благотворительные балы, как положено великосветской даме. Постоянный раздражитель исчезнет. Но стены закутка были увешаны рекламой. Нина узнала все до единой. Может быть, чужие успехи помогали юной леди сильнее желать достижения собственных? Элизабет подняла глаза. Длинные волосы собраны сзади бархатной лентой. Лицо казалось до смешного свежим, как у школьницы.

— Я принесла материалы по новому продукту, Элизабет.

— Материалы? О, спасибо. Но они у меня уже есть.

Миссис Перкинз постаралась, чтобы я получила их поскорее.

Нина пожала плечами.

— Вообще все, что мне надо для работы, я получаю от отца, — добавила Элизабет. — Тебе незачем беспокоиться.

— О'кей, — ответила Нина.

— Я слышала, ты тоже едешь в Швейцарию. Может, ты и на лыжах катаешься? Хочешь посмотреть Олимпиаду?

— Спасибо, но я думаю, что буду занята. — Нина помолчала. — Пожалуй, я стала бы болеть за Ким Феррел и Холли Гидеон. Это ведь наши девушки, да? А если не за них, то за Луизу Левьер и Хейди Лоуфен, швейцарок. Когда тебе все равно, то уж лучше поддерживать представителей страны-хозяйки.

Зеленые глаза леди Элизабет смотрели на Нину со сводящей с ума холодностью.

— Боже мой, ну какая же я глупая! Ты ведь такая профессионалка. Все работа, работа, работа. Конечно.

Иначе как бы ты могла так блестяще двигаться все выше и выше! У тебя очень хорошие сережки, они кажутся довольно дорогими.

— Я заработала их, — сказала Нина.

— Я так и думала, — парировала Элизабет.

Нина развернулась и пошла прочь. Она не хотела, чтобы эта богачка заметила ее раздражение. Ей хотелось бить по глупому, наглому, маленькому личику, бить до тех пор, пока из ушей не польется кровь. «Черт побери!

Я работаю почти с семи лет, и мне надо было приехать в Англию, чтобы какое-то ничтожество с голубой кровью называло меня в лицо проституткой».

В офисе Нины стояла благословенная тишина. Она огляделась. Мягкие ковры цвета голубиного крыла. Ортопедическое кресло, стол и самый лучший компьютер.

Она — старший менеджер с собственным секретарем и двумя факсами.

«Я заработала это, — подумала она бесстрастно. — Я заработала».

Стену напротив стола украшала большая квадратная фотография. Нина выбрала черно-белый снимок Патрика Демарчельера, изображающий уличную сценку в Бруклине. Фотография напоминала тот старый район, в котором когда-то жила Нина. Бедность, везде бедность.

Когда Нина смотрела на этот снимок, ее сердце укреплялось, она отбрасывала все оскорбления, все сомнения.

Джефф Глейзер. Насмешки детей в школе. Ее толстый отец, рыхлой кучей осевший в кресле перед телевизором.

Нет, никогда, такого больше никогда не будет! Сейчас она сидит здесь, одетая в костюм от Шанель, и готова выдержать грязные взгляды, ей плевать на них. Они ее не трогают.