Читать книгу - "Лишняя невеста. Позор академии - Елена Шторм"

я думаю, что был идиотом. Я понял это — в какой-то момент, что ты совсем другая. Увидел перед собой не девчонку, а умную, смелую, красивую молодую драконицу. И, наверное, это было началом конца.

— Звучит… достаточно мрачно!

Он наконец делает шаг, снова съедая возникшее между нами расстояние, и замирает передо мной. Напряжение гуляет по сильному телу, прорывается в движениях пальцев, рук. Голос становится тише, оставляет жар в волосах у моего лба, когда золотой склоняет голову:

— Мрачно и выглядело. Отношения, которые я берёг, внезапно перестали казаться мне такими уж прекрасными. Шаеллар угрожала тебе, обвиняла тебя даже в том, чего не было, лгала мне. Знаю… я должен сказать другое. Что с некоторых пор в толпе адептов я вижу тебя одну. Что раньше я просто волновался за тебя, а теперь схожу с ума и всё время хочу залезть тебе в голову. Что я не понимал главного: ни истинность, ни твоя сила не создадут чувств из воздуха. Они лишь усиливают то, что есть: и обиды, и… это.

Я шумно дышу, глядя ему в плечи.

- “Это”?

— Я почувствовал “это” впервые… во время комиссии? Нет, гораздо раньше. Когда ты пришла ко мне после отравления, внезапно гордая и спокойная. Когда выяснилось, что ты пойдёшь на мои занятия — и ты чеканила мне в лицо, что решила учиться, что я тебе больше не интересен. Я пытался бороться. Уж ты знаешь. Но в итоге только сделал хуже.

В горле встаёт ком.

Он так безошибочно проводит границу между мной и прежней Ивой, что глаза начинает жечь!

Я ему нравлюсь. И он утверждает, что это не просто драконья дурь — а что-то настоящее?

— Мне невыносимо думать, что ты с кем-то ещё, — кажется, заканчивает Зариан. — Хочется рвать, жечь, пользоваться служебным положением! И всё же, я знаю, что ты тоже изменила мнение обо мне. Пожалуй, справедливо, что у нас это случилось синхронно. Я был с тобой груб. Сам пытался отдать тебя. Поэтому я хочу пообещать, что пойму, если ты, выслушав меня… уйдёшь. Я просто сделал что посчитал правильным и задолжал тебе это объяснение.

Дракон замолкает.

Я… изучаю складки на его рубашке, словно в мире нет ничего важнее. И всё ещё пытаюсь справиться с эмоциями, от которых теперь долбит в груди и в висках.

Я должна что-то сказать?

Шею словно заклинило. Я кое-как умудряюсь чуть поднять голову. Взгляд тут же упирается в мужские губы, и приходится делать ещё одно усилие, чтобы посмотреть ещё выше, в глаза.

— Вы сказали, истинность усиливает чувства?

— Так и сказал.

Это объяснило бы, почему драконица плевать хотела на других самцов! Я… даже не узнала их, да и как было узнать за горой формальностей?

Это объяснило бы, почему я почувствовала какой-то “разряд” с Сеттиром, едва он начал мне нравиться.

— Это значит, что если мы поссоримся, вокруг всё будет гореть и пылать?

— Я бы не хотел, — тихо отвечает дракон. — Над этим надо серьёзно подумать. Мне в первую очередь.

Дрожь бежит по всему телу, пробирает до кончиков волос.

Сердце, пойманное в кулак, пытается вырваться — и просовывает сквозь пальцы крыло.

Тогда я подаюсь вперёд.

Не целовать его, нет.

Лоб утыкается в мужское плечо. Пальцы вцепляются в белую рубашку. Зариан обхватывает меня тут же, всю, в один миг! Сильные руки сходятся на спине, нос и губы на рваном выдохе зарываются в мои волосы.

Я оказываюсь в темноте, в тепле и… по ощущениям, в полной безопасности.

Не должно быть так приятно.

Жмурюсь. Кусаю губу. Но не двигаюсь, некоторое время боюсь даже шевельнуться.

Я стою, мы стоим… Не сразу, с удивлением понимаю, что мужчина тоже не пытается ни поцеловать меня, ни как-то иначе разбить этот момент. Просто продолжает обнимать, пока его сердце колотится где-то под ухом. Рука ложится на мои волосы, ведёт, гладит осторожно и бережно.

Запах костра вдруг становится почти сладким, будто над ним поджарили маршмеллоу.

Я впитываю этот момент каплю за каплей. Всё ещё плохо понимая, что творится! Это же были просто инстинкты. В крайнем случае — чувства прошлой Ивы. Может, совсем немного то, что мне нравился золотой дракон в его истинной форме. А ещё его глаза, сила и забота, огонь…

Сердце стучит, накачивая кровь каким-то сладким ядом.

И когда он почти завладевает моим разумом… губы произносят:

— Зариан. Я не Ива.

Даже несмотря на то, что говорю я в мужскую грудь, получается громко как выстрел из пушки.

Руки в моих волосах замирают.

— Что ты имеешь в виду?

Было бы здорово, хвати мне этих трёх слов. Но… увы. Я словно предчувствую боль! Надеясь справиться с ней заранее, плотнее сжимаю рубашку на мужской груди — и отстраняюсь.

— Я душа в её теле из другого мира. Настоящая Ива умерла.

Зариан перехватывает меня за плечи.

— Что ты говоришь? Зачем? Ива, посмотри на меня!

— Потому что это правда, и ты единственный, кому сказать имеет смысл! — В этот раз взглянуть ему в глаза ещё сложнее, но я гляжу и выпаливаю: — Я тоже умерла. И попала в ваш мир, когда… видимо, погибла Ива, отравленная зельем.

Вдруг понимаю, что нужно сделать дальше. “Стучусь” в мужскую голову — и концентрируюсь.

Образы-воспоминания рождаются почти легко. Я посылаю их прицельно, без жалости к нам обоим.

Моя аудитория в универе. Танька, Игорь, разномастные парни и девчонки в худи, юбках и рваных джинсах.

Улица, шумный город. Транспортная развязка недалеко от общежития. Блестящие бока машин, яркие билборды и светофоры. Чистое небо и огромные дома вдалеке.

Супермаркет. Гигантский магазин, где я хожу с тележкой и набираю в пакет апельсины…

А потом — то, что я хотела бы забыть, но не могу. Экран телефона, мои взволнованные слова, подруга с кофе. И то, как я оборачиваюсь — и вижу летящую машину.

Когда я снова открываю глаза — кажется, что наш клочок земли в поле стал гораздо тише. Даже ветер исчез. Выражение лица дракона…

Он вроде бы смотрит на меня — но так, словно меня не видит. Мужчина медленно ведёт головой. Закрывает лицо ладонью, трёт висок.

И садится на корточки, упираясь рукой в землю.

Я остаюсь стоять над ним печальным столбом.

— Я хотела сказать раньше. Правда… не сильно раньше, так что легче кому-то из нас вряд ли бы стало! — вырывается изо рта. — Пожалуйста, поймите. Что я могла сделать? Я не виновата в смерти Ивы. И я знаю, что для вас это