Читать книгу - "Мотылёк над жемчужным пламенем - Кэрри Прай"

строила каждый свой день и была как никогда права. Но однажды испытав судьбу, всего лишь раз отойдя от плана, я получила самое суровое наказание за свое непослушание. Я потеряла вас. Справедливо, но слишком больно.

– Перестань, – я вцепилась в ее плечи. – Ты не теряла нас. Мы здесь. Рядом. Как ты можешь такое говорить? У тебя жар? Ты заболела?

Хрупкие плечи мамы напряглись.

– Я больна, дочка, – после этого заявления она неохотно подняла голову. Ее крепкая стена рухнула в одночасье, передо мной сидела слабая, несчастная женщина, которая устала носить доспехи. Сердце сжалось от этой картины. Я мне захотелось стереть этот образ из памяти, ибо он доставил мне много боли, как и последующее признание: – У меня ВИЧ.

Мир поплыл перед глазами. Короткое слово ударило сильнее тока. В голову начали вонзаться кусочки острых мыслей, которые постепенно складывались в уродливый паззл. Я граничила между полной потерей сознания и эмоциональным взрывом. Хотелось вскрикнуть, но способность говорить покинула меня на время.

– Прости, прости меня, – повторяла мама, заглядывая в мое потерянное лицо. Я же смотрела сквозь. По моим дрожащим коленям стекали ее горячие слезы. – Я не хотела, чтобы так все вышло. Видит бог, я этого не хотела. Прости меня, дочка.

Сердце снова дало ход, легкие приняли горькую порцию воздуха. Несмотря на страшное признание, которое раздавило меня, как мелкую букашку, я ощущала отпечаток недосказанности, но пути назад не было.

– Как? – содрогнулась я, и глаза защипало. Мама поджала губы и затрясла головой, самоотверженно держа в себе ответ, который явно рвал все ее внутренности. Это было тяжело. Тяжелей всех тех бессонных ночей, что укрывалась я последнее время. – Ну что же ты молчишь, мама? Не руби хвост по кусочкам… Говори.

Она не произнесла это вслух, не обмолвилась и словом, но я поняла ее по одному лишь взгляду, накрыла рот ладонью и закрыла глаза – она спала с Витей. Сопротивляться не было сил и я впустила в себя эту правду, которая ледяной водой пронеслась под кожей. Я замерзла. Окоченела от представления, как это могло случится и едва сдержала подступившую тошноту.

Я слышала рыдания матери, но не открывала глаза. Слышала удары собственного сердца, которое таранило грудную клетку, но не открывала глаза. Веки переполняло слезами, но я не открывала глаза. Я не открыла их даже тогда, кто захлопнулась входная дверь. В этот момент я прозрела, но так и не открыла глаз.

* * *

На уезд мамы папа отреагировал молчаливо. Понимающе, что ли. Я не стала раскрывать причину, не смогла подобрать слов, решив, что если та соизволит, то исповедуется лично. У меня попросту не было сил на объяснения.

Что я чувствовала узнав правду? Потерянность, наверное. Это было из тех предательств, которые были ожидаемы. Не стали сюрпризом. Но и думать об этом у меня тоже не было сил.

Закрылась. Снова.

* * *

Уже второй месяц я живу в общежитии. Друзей не нашла, но обзавелась достойным кавалером. Кирилл был той палочкой-выручалочкой, который помог мне адаптироваться и не сойти с ума. Парень весьма болтлив, порой заносчив, но именно эта черта не давала мне уходить в себя. Мы не были настоящей парой – пару раз посещали кино и держались за ручку. В общем, детский сад, но я была благодарна ему за терпение. Также его присутствие помогло избавиться от Егора Быкова, которые еще какое-то время ходил за мной по пятам, но в итоге сдался и забрал документы из ВУЗа.

Папа и Ариша навещали меня на выходные. Пару раз звонила мама. Я не вникала в подробности ее новой жизни – пока не время, но с удовольствием рассказывала о своих успехах. Учеба давалась на удивление легко. Всегда оставалось много свободного времени, чтобы уделить время стихам. Узнав о моем хобби, Кирилл тут же начал организовывать творческий кружок и обещал привлечь к его деятельности местных депутатов, ибо талант должен был востребован. Меня забавляла его инициатива и я не думала спорить, да и мама была рада услышать, что у меня появился парень-друг.

Все налаживалось, или мне попросту хотелось в это верить, потому что когда прошлое снова коснулось меня, совсем легонько, иллюзия беспечной молодости в момент исказилась.

В один из выходных папа привез мне чистые вещи и посылку от неизвестного адресата. Придя в общежитие, я вскрыла конверт и увидела коробочку с диском. Он был от Вити. Пластмассовый футляр выпал из моих рук, словно был горячим оловом.

Хватит меня преследовать, Звягин! Хватит!

Спрятав посылку в стопке со старыми дисками, я пообещала выкинуть ее при первой же возможности. С этой мыслью я направилась в душ и еще долго скрывала слезы под прохладным напором воды.

* * *

– Что ты делаешь? – спросила я, когда зашла в свою комнату, после изнурительной пробежки. Кирилл сидел на моей кровати и внимательно изучал стопку с дисками. Он был частым моим гостем, в то время как вахтерша распивала чаи и была погружена в мексиканские сериалы. А это было довольно часто.

– Queen? Pink Floyd? – хмурился парень. – В каком веке ты живешь?

– Ты хотел сказать, выживаю? – вздохнула я, сбросив кроссовки.

– Что? Не понял тебя.

– Забудь, – сказала я и стала капаться в тумбочке с чистыми вещами. – Мне нужно в душ. Буду рада, если ты приготовишь завтрак.

– Праздничный завтрак, – поправил он.

Я подозрительно взглянула на парня, на маленьком носу которого держались огромные очки. Типичный ботаник.

– О чем ты? А ну колись, хитрец.

Кирилл гордо задрал подбородок.

– Завтра твои стихи будут украшать крыло вестибюля. Я убедил директоров, что поможет культуре студентов. Круто, не так ли? Я сам договорился. Только сам.

В этот момент парень напомнил мне наивную Арину, поэтому я не стала его расстраивать и изобразила пораженную до глубины души девушку.

– О мой бог! Это прекрасно! Спасибо тебе огромное! А теперь можно мне принять душ?

– Конечно. Я приготовлю завтрак.

Мои влажные пальцы коснулись дверной ручки, но я не успела пройти в душевую, потому что Кирилл продолжил свое доставучее расследование.

– А это что? Кто такой Витя Звягин?

Мои глаза округлились. Не сумев сдержать эмоции, я вырвала диск из его рук и в грубой форме приказала больше никогда к нему не прикасаться. Оскорбившись, парень тут же покинул мою комнату, и только