Читать книгу - "«А» – значит алиби - Сью Графтон"

– Чарли, ради Бога, оттащи их от меня, – процедила я сквозь стиснутые зубы. Но одна из собак все-таки умудрилась при этом лизнуть меня прямо в рот.

– Тутси! My! Назад! – резко прикрикнул он на них.

– Тутси и My? – удивилась я, вытирая губы.

Чарли расхохотался и оттащил обоих псов за ошейники в чулан, где их и запер. Один из них тут же принялся выть, а другой залаял.

– О Господи! Лучше уж выпусти их, – попросила я.

Едва он снова открыл дверь, обе собаки радостно выскочили из кладовки, вывалив из пасти длинные и красные, как куски сырой говядины, языки. Одна из них тут же поскакала в соседнюю комнату, вернувшись оттуда с зажатым в зубах поводком. Эта показалась мне более-менее забавной. Чарли пристегнул оба поводка к ошейникам, и собаки возбужденно загарцевали, оставляя влажные пятна на полу.

– Стоит их выгулять, и они успокоятся, – заметил Чарли. – Почти так же, как и ты.

Я было скривила обиженную рожу, но, похоже, выбора у меня не оставалось, и я покорно направилась вслед за ним на выход. На траве тут и там виднелись кучки собачьих экскрементов. Вниз к пляжу вела узкая деревянная лестница, проложенная по голой земле среди скалистых обломков. Спуск был довольно опасный, особенно с учетом энергичных прыжков и пируэтов девяностопятифунтовых живчиков.

– Джон обычно заезжает во время ленча домой, чтобы выгулять их, – бросил Чарли мне через плечо.

– Очень разумно с его стороны, – заметила я, осторожно продвигаясь между камнями и внимательно глядя себе под ноги. На свое счастье, я была в кроссовках, которые хотя и не обеспечивали полного сцепления, но по крайней мере не имели каблуков, которыми легко было зацепиться за подгнившие ступеньки и рухнуть головой прямо в Тихий океан.

Внизу под нами тянулась узкая длинная полоска пляжа, утыканная обрывистыми скалами. Собаки носились несколько секунд из стороны в сторону, но вдруг черная псина замерла и, присев, выдавила из себя дымящиеся шлаки, при этом стыдливо потупив взор. Господи Иисусе, подумала я, неужели все собаки с рождения знают, как это делается? И тут же отвернулась, потому что картина, на мой взгляд, была излишне натуралистична. Усевшись на подходящий кусок скалы, я попробовала привести мозги в порядок. Мне был нужен перерыв – пауза, во время которой можно поразмыслить не о других, а о себе самой. В это время Чарли швырял палки, которые собаки неизменно теряли из виду.

Наконец, когда они вдоволь наигрались, мы двинулись по лестнице назад. Как только мы вошли в дом, оба пса радостно бросились на постеленный в гостиной овальный коврик и принялись драть его в клочья. Чарли прошел на кухню, откуда послышался стук и треск высыпаемого из лотка льда.

– Что хочешь выпить? – спросил он.

Приблизившись к кухонным дверям, я ответила:

– Вина, если есть.

– Отлично. В холодильнике есть немного.

– И часто ты сюда наведываешься для этого? – поинтересовалась я, кивнув в сторону собак.

Чарли пожал плечами, накладывая лед в стакан.

– Каждые три-четыре недели, как получится, – ответил он, повернувшись в мою сторону и улыбаясь. – Видишь как? Получается, я лучше, чем ты обо мне думала.

Я шутливо покрутила в воздухе указательным пальцем, дав понять, как меня покорило его добропорядочное поведение, но в душе и в самом деле считала, что с его стороны весьма благородно согласиться присматривать за собаками. Трудно вообразить, чтобы Пауерсу удалось пристроить их в какой-нибудь собачий приют. Их скорее следовало отдать в зоопарк. Чарли протянул мне бокал вина, плеснув себе в стакан виски со льдом. Взяв у него бокал, я прислонилась к дверному косяку.

– Тебе известно, что Лоренс в свое время состоял в связи с матерью Шарон Нэпьер? – спросила я.

Он бросил на меня удивленный взгляд:

– Ты шутишь?

– Вовсе нет. Похоже, это случилось незадолго до того, как Шарон устроилась к нему на работу. Насколько мне известно, ее цель при этом состояла в вымогательстве и мести за мать. Во многом это объясняет ее поведение по отношению к нему.

– Кто сообщил тебе эту ерунду?

– Какая разница кто? – отрезала я.

– Потому что все это напоминает явную клевету, – заметил он. – Имя Нэпьер для меня лично ничего особенного не значило, хотя я был знаком с ней много лет.

– То же самое ты говорил и о Либби Гласс, – ответила я, пожав плечами.

Постепенно улыбка исчезла с его лица.

– О Господи, ты что, ни на секунду не забываешь о своей работе? – воскликнул он и проследовал в гостиную, куда за ним отправилась и я. Здесь он грузно плюхнулся в плетеное кресло, жалобно скрипнувшее под ним. – Так вот зачем ты здесь. Значит, продолжаешь свое расследование? – спросил он.

– Да в общем-то нет. Скорее даже наоборот.

– Что ты имеешь в виду?

– Я здесь, чтобы немного прийти в себя от этого дела, – объяснила я.

– Тогда зачем эти вопросы? Одно и тоже по третьему разу? Ты знаешь, как я отношусь к Лоренсу и не собираюсь его порочить.

Я почувствовала, как с моего лица тоже медленно сползает улыбка, уступая место легкому замешательству.

– Ты и в самом деле так считаешь? – спросила я.

Он опустил взгляд в стакан и медленно произнес:

– Я отлично понимаю, что в этом и состоит твоя работа. Тут все нормально, и у меня нет причин роптать. Чем можно, я тебе помогу, но для этого вовсе не обязательно устраивать непрерывные допросы. Мне кажется, ты просто не понимаешь, как это выглядит со стороны. И тебе стоило бы обратить внимание, как резко ты меняешься, стоит только завести речь об этом убийстве.

– Прошу прощения, – проговорила я сдавленным голосом. – Я вовсе не хотела этого. Просто у меня есть факты, которые необходимо уточнить. Кроме того, трудно с первого взгляда разобраться в человеке.

– Это что, и меня касается? – воскликнул он удивленно.

– Почему ты об этом спрашиваешь? – произнесла я еле слышно.

– Мне просто хочется кое-что выяснить.

– Ну что ж. Именно ты первым пришел ко мне. Припоминаешь?

– В субботу. Разумеется. А сегодня ты сама прибежала и вот мурыжишь меня своими вопросами, а мне это не по нутру.

Я уперлась взглядом в пол, чувствуя захлестнувшие меня горечь и усталость. Терпеть не могу, когда мне вот так выговаривают, словно дуре, и смешивают с дерьмом.

С меня довольно. И, тряхнув головой, я сказала:

– У меня сегодня был трудный день, и это препирательство мне надоело.

– Ну и что из того? – буркнул он. – У меня тоже денек был не из легких.

Я со стуком опустила на стол бокал с вином и схватила сумку.