Читать книгу - "Рабыня благородных кровей - Лариса Шкатула"

Прозора считала, что её муж Даниил, по прозвищу Лоза, в последнее время совсем свихнулся с этим своим подземным городом!

Мало того, что он с Головачом и ещё несколькими упрямыми мужиками закончили отделку обеденной залы и спален. Теперь строители решили перейти к сооружению… подземной часовни!

Поскольку ей полагалось быть высокой, то умельцам приходилось углубляться в землю, так что желающие попасть в часовню, должны были спускаться вниз по ступенькам, а не, как положено, подниматься наверх.

Услышав о часовне в первый раз, Прозора несказанно удивилась:

— Уж не собираешься ли ты остаток жизни провести под землей?

— Кто знает, — туманно ответил Лоза.

Ради своей часовни он и снял со сторожевого поста часового, отчего вся их затея с подземельем могла бы провалиться, как ни смешно это звучит. Холмчане не заметили мунгальских разведчиков.

Хорошо хоть их заметили бабы, возвращавшиеся с реки. При виде всадников они успели спрятаться в сильно поредевшие осенние кусты боярышника.

Прибежали они в село перепуганные. Рассказывали об увиденном, частили, перебивали друг друга, но и так было ясно — пришла беда. То, к чему холмчане так долго готовились, наступило и чуть не застало их врасплох.

Начали поспешно собираться, и Прозора в который раз пожалела, что пустила на самотек дело, которому без женского догляда и так много чего недоставало.

Мужики в одном из переходов подземелья устроили птичник — ни кудахтанье кур, ни пение петухов наверху не было слышно, а вот что делать с коровами и свиньями, не подумали. В конце концов удалось спустить вниз трех коров и разместить там, где думали устроить кладовую. Свиней размещать было некуда. Мужики прятали глаза и поясняли, что монголы свинину не едят.

Двух свиней все же быстренько зарезали, хотя разделывать их пришлось уже внизу.

Теперь отряд монголов заметили издалека. Те ехали не спеша, что, конечно, селянам было на руку. Спрятались быстро и бесследно.

В то, что их убежище надежно, убедились ещё тогда, когда водили за нос тиуна Грека. Получилось, что они скинули с престола такого большого человека, как тиун, чего не удавалось даже епископу Нифонту.

Трубы, по которым в подземное убежище поступал свежий воздух, были придуманы Головачом. По его рисункам гончар сделал их, проявив и свою смекалку. Соединялись между собой глиняные трубы составом, который сам Головач и замешивал. Мальчишки подсмотрели, что входил в него песок, какая-то похожая на муку серая пыль и ещё что-то, что так и осталось невыясненным, — мастер соглядатаев прогнал.

В общем, дышалось подземным жителям легко, дым из печки, на которой готовили обед, уходил по трубе к болоту и там стлался над ним, не вызывая подозрения у постороннего. Болото было огромным, топким, в нем все время что-то хлюпало, булькало, вырывались наружу пузыри, так что неприятное место обходили обычно стороной и свои, и чужие.

Однако же, как бы хорошо ни ощущали себя холмчане в подземелье, наверху, в своих домах, было несравнимо лучше, потому им больно было думать, что там сейчас хозяйничают басурманы.

Потому мужики и стали сразу подступать к Лозе: мол, тиуна напугали, не грех бы и незваных гостей пугнуть. А то и утащить кого. Выглянувши наверх, один из мужиков услышал, как они говорили между собой. Срочно позвали Прозору, она тоже послушала и растолмачила: внезапное исчезновение жителей монголов напугало. Они остерегались даже спать, не охраняя себя, так что подобраться к ним будет не так-то просто.

Но и мужики были не лыком шиты. На вторую ночь решили выпустить наверх одного — смерда по кличке Рваное Ухо. Когда-то он недолго побывал в плену у монголов, откуда бежал, но успел у них научиться кое-чему.

По словам Рваного Уха, он сумеет так бесшумно подкрасться к часовому у дальней избы, что и травинка под ним не шелохнется!

Лоза разрешил, и Рваное Ухо приволок в подземелье полузадохшегося мунгальского воина, придавленного монгольским же способом с помощью шелкового шнурка.