Читать книгу - "За пеленой дождя - Анна Карлссон"

Никогда бы не поверила, чтобы мой Женечка, повинуясь чьим-то капризам, потащится рано утром на кухню готовить завтрак и варить кофе. Этого просто быть не могло!

— Вот Клава… — начал он, но тут же его воспоминания были прерваны.

В еще недавно столь нежном голосе зазвенели ледяные нотки:

— Именно поэтому ты ее и предал. Небось, не простил, что омлет подгорел?

— У нее никогда ничего не подгорало!

— Ну да. Расскажи об этом в полиции, тебе непременно поверят, — из голоса исчезли остатки былой нежности.

— Ты прекрасно знаешь, что это было самоубийство! — голос Жени готов был сорваться на крик, но он сумел сдержаться.

Сунув ноги в тапки, поплелся на кухню, начиная сожалеть о том, что избавился не от той.

— Сука, — прошипел сквозь зубы, еще не успев закрыть за собой дверь.

— Что ты сказал, милый? — переспросила Ирка.

— Спрашиваю, сколько сахара сыпать в кофе, милая?

— Запомни, я пью кофе без сахара, — она прекрасно слышала все, что было сказано.

Такие вещи уже давно перестали не только обижать, но и просто волновать. Отношения с каждым из ее мужчин заканчивались чем-то подобным.

Оставив Ирку наслаждаться последними минутами в теплой постели, я последовала за мужем. Переместилась, как легкий поток воздуха или сквозняк, что не заняло времени. Двигалась с той же скоростью, как сменяются мысли в голове, при этом не затрачивая сил. Я начинала понимать, что сила желания обладает огромной мощью, способной на все, что только можешь себе вообразить. Можно быть в нескольких местах одновременно, при этом ощущая свою целостность.

Женечка залил в кастрюльку молоко и поставил на плиту, ожидая, когда оно закипит, чтобы засыпать овсяные хлопья. Раньше бы я сказала, что в моем сердце поднялась волна нежности. Теперь я чувствовала нежность везде, в каждой клеточке моего существа. Ее можно было даже увидеть. Она была похожа на сверкающее розовое облако, поглотившее меня целиком. Скорее всего, Женя не видел его, но почувствовал, я это знала. Потом он вспомнил меня. Я могла слышать его мысли. Интересно, что было бы, если раньше возможно было копаться в его мыслях, как в собственных? Скорее всего, мы бы расстались, так и не дойдя до загса. Хорошо, что человек не может знать того, что ему не положено. В моем нынешнем состоянии подобная способность никакой угрозы не представляла. Я была даже рада. При жизни мы мало говорили, да и в основном о том, что не представляло ценности ни для кого из нас. Стоило мне уйти, как его мысли обратились ко мне.

— Ну и дура ты, Клавка!

Впервые я слышала от мужа такие слова. Раньше, кроме «дорогая» и «милая», другого обращения не знала. Хотя тепла от них тоже не ощущала. Холодно и безлико. А тут на тебе, обзывает дурой погибшую супругу.

— Чего тебе не хватало? Нормально ведь жили. Нет, вбила себе в голову всякую чепуху, — он замолчал, сосредоточенно помешивая начавшее подниматься молоко.

Передо мной возникла картина нашего знакомства. Вот я выскочила, как ошпаренная, из дома, держа в руках тельце попугая. Видела, как Женя остановил машину, пытаясь мне помочь, как рассматривал меня в зеркало, считая смешной и даже милой. Теперь я знала, что в мыслях его не было ни капли лжи или лукавства. Я ему нравилась. И мне показалось это вполне нормальным. Тогда же вызывало только недоверие. Может быть, именно благодаря ему из смешной девчонки получилась печальная недовольная женщина среднего возраста? Но ведь не только я виновата в том, что наша семья развалилась на куски. Если не было причины, то я бы настолько не изменилась. Значит, все же виноват он.

— Вижу, что ты просто вжилась в роль жертвы и не хочешь с ней расстаться, — прокомментировал душевные терзания мой сопровождающий.

— Вовсе нет, — почти обиделась я.

— Тот, кто не чувствует себя жертвой, в состоянии увидеть собственные ошибки. У тебя же во всем виноваты другие.

— Я одного не понимаю, почему ты, называя себя хранителем, постоянно пытаешься меня обвинить. Думаешь, это приятно? Тебя послушать, так нет на свете человека, ужаснее меня. При такой поддержке и врагов не надо.

— Вот я и говорю, что в любой ситуации пытаешься представить себя жертвой.

— По-твоему, во всем я виновата?

— Конечно. Кто же еще? Это твоя жизнь, только ты за нее в ответе. Ты одна можешь сделать выбор и определить, жить в радости или страдании. Я был уверен, что ты выбрала последнее.

— Ты явился специально, чтобы меня критиковать? Всю жизнь меня пытались направить и исправить. Так еще и после все продолжается.

— Я помогаю разобраться, чтобы ты начала двигаться дальше. Обычно человеческой жизни как раз хватает на то, чтобы понять это. Но бывает и иначе.

В моей голове постепенно начинало что-то проясняться. Появилось предчувствие. Реальная картина, как окно в солнечный день, было занавешено множеством непроницаемых штор. Постепенно, одна за другой, они открывались, приближая меня к истине. Оставались еще легкие, почти прозрачные занавески. Солнечный свет уже мог проникать через них, но все еще существовала преграда, отделяющая мое сознание от яркого света.

— Почему я такая глупая! Другим дается все. Счастье, ум, понимание. И все это при жизни. Я же и после нее нахожусь в полном неведении. Ничего не знаю и не понимаю, — мне было горько и стыдно от собственного незнания.

— Самое прекрасное в жизни — это незнание, — мой сопровождающий снова опустил на плечо свою теплую руку.

Назвать простым теплом то, что исходило от его прикосновения, было бы не совсем правильно. Это было что-то похожее на волну. Волна счастья и успокоения. От этих чувств хотелось плакать и смеяться одновременно. Словами передать ощущения очень сложно. Как описать тот восторг, когда удается пробежать под радугой, или когда посреди летнего солнечного дня попадаешь под грибной дождь, или же греешь озябшие с мороза руки у открытого огня? Как называются эти чувства? Что-то подобное испытывала я от его прикосновений.

— Незнание — это возможность встать на путь развития. Как прекрасно, когда перед тобой открываются новые дороги с их тайнами и загадками. И как было бы скучно все знать, все уметь и никогда не ошибаться.

С такой стороны я еще не пробовала оценивать собственное незнание.

— Не надо стыдиться, — в его голосе появилась мягкость. — Если возникает подобное чувство, нужно просто сменить учителя. Незнание — это новая дорога и новая возможность.

Мне показалось, что мы уже довольно долго ведем беседу, между тем вокруг время совсем не двигалось. Как это получалось —