Читать книгу - "Бог Волков - Вероника Дуглас"

Ее храбрость тронула меня неожиданным образом. Дело было не только в том, что она спасла лисят — дело в том, что она действовала без колебаний. Не имело значения, что она не знала моих людей. Дело было в том, кем она была.

У нее был инстинкт защищать. Внутренний порыв. Это было то, что я мог уважать и понимать, даже если мы стояли по разные стороны непреодолимой пропасти. Она никогда не простит меня за то, что я сделал с Мэджик-Сайд, и никогда не поймет. И за то, что я чуть не убил ее — я сомневался, что кто-нибудь из нас простит меня за это.

Мрачные воспоминания терзали меня, пока я взбирался на холм, но в тот момент, когда она появилась в поле зрения, все мысли исчезли из моей головы. Там осталась только она.

Она была воплощением красоты, прислонившись к стене большого зала, залитая мерцающим светом факелов. Ее волосы рассыпались по плечам свободными локонами, и это платье. Черт. Мое горло сжалось. Мягкая голубая ткань облегала ее тело, подчеркивая каждый соблазнительный изгиб и впадинку.

— Великолепна, — слово вырвалось из моего горла, как прошептанная молитва.

— Что? — Ее опущенные глаза метнулись ко мне, и мое сердце пропустило удар.

Выйдя в круг света факелов, я откашлялся.

— Тебе идет это платье.

— Я не уверена, как мне следует к этому относиться.

Я занял место у стены рядом с ней.

— Что ты прекрасно выглядишь?

Легкий румянец выступил на ее щеках.

— Я уверена, что выгляжу измученной.

— Не измученной. Сияющей.

Она отвела взгляд.

Я вонзил коготь в ладонь, используя острую боль, чтобы обрести контроль над своими чувствами. Женщина была ловушкой, и я играл в опасную игру.

Она поставит тебя на колени и свяжет узами, которые невозможно разорвать.

И все же с каждым вдохом я впитывал ее, как кубок отличной медовухи, и от этого у меня кружилась голова, как будто я приложился к бутылке. Что в ней такого было? Ее аромат, ее красота, ее бесстрашная сила — все, казалось, было создано для того, чтобы привлечь мое внимание.

Не желая встречаться со мной взглядом, она опустила голову к горящим кострам вдалеке.

— Поминки закончились?

— Я хотел дать им время погоревать без того, чтобы я заглядывал им через плечо. Они достаточно скоро вернуться.

— Как ты думаешь, они обидятся, что я не присутствовала?

Я повернулся к ней, не в силах отвести взгляд.

— Нет. Их церемонии не для нас, а для них и мертвых.

Саманта нервно заломила руки.

— Я и так сегодня видела слишком много мертвецов.

— Я тоже. Их всегда было слишком много.

Старый гнев поднялся во мне, но я обуздал его. Сегодняшний вечер был посвящен празднованию жизней, а не мести.

Она внимательно изучала меня, в ее глазах читались тревога и сомнение.

— Как долго продолжается эта война?

— Столетия.

Темные воспоминания нахлынули на меня, и тени последовали за ними, ползая по земле и бросая вызов свету факелов.

— Сначала это была не война. Когда-то они держались особняком, занимая незащищенные участки за моей границей. Но после того, как они осушили их досуха, они начали распространяться, и теперь… теперь, похоже, ни одна часть моих земель не является безопасной.

Последовало долгое молчание, прежде чем она снова подняла глаза, в ее взгляде была мягкость.

— Мне жаль. Насчет фейри. Что твой народ страдает.

Печаль в ее словах застала меня врасплох, и у меня перехватило дыхание. Это простое заявление было намного большим, чем я смел надеяться.

Оттолкнувшись от стены, я подошел к границе света факелов и уставился на деревню, которую мне не удалось защитить. Десятки золотых огней горели в окнах, создавая приятный контраст с кострами за ними.

— В мои намерения не входило приводить тебя в это место или делать что-либо из этого. Но я рад, что ты была здесь. Сегодня ты спасла жизни. И теперь ты знаешь правду: фейри лживы и безжалостны.

— Ты тоже, — прошептала она.

Ее слова вонзились мне в спину, как лезвие. Она говорила это уже дюжину раз, но сейчас эти слова из её уст звучали, как горькое вино.

Я повернулся к ней лицом, увлекая за собой свои тени.

— Да. Я монстр. Но это то, кем им нужно, чтобы я был — монстром, способным защитить их семьи. Тем, кто будет жечь, грабить и сделает все, чтобы сохранить их в безопасности.

— И это включает в себя вечное удержание меня на поводке?

В ее словах не было злобы — они были правдой.

Я опустил голову.

— Ты знаешь, я не могу тебя отпустить. Пока нет.

— Сегодня я спасла трех лисят. Если ты заботишься об этих людях так сильно, как утверждаешь, то это должно стоить моей свободы. Или, по крайней мере, твоего доверия.

Огромная тяжесть навалилась на меня, и мои плечи напряглись, готовясь выдержать это бремя.

— Я благодарен, но наша сделка важнее, чем отдельные жизни. Речь идет о том, чтобы залечить мою рану и разорвать мои узы, чтобы я мог защитить это царство, чего бы это ни стоило, — неохотно я встретился с ней взглядом. — Даже если ценой этого будет твоя свобода, на какое-то время.

— Полагаю, моя свобода — небольшая цена для тебя.

Она отвела взгляд. Горечь в ее словах была сильнее, чем жало дюжины смертокрылов.

Между нами повисло молчание, пока я больше не смог его выносить. Я посмотрел на костры на горизонте.

— Пусть я не могу изменить своего решения… но мне жаль. За всё. За то, что ранил тебя. За то, что держу тебя здесь.

— Правда жаль? — В её голосе прозвучала острая, как лезвие, недоверчивость. — И что это вообще значит, когда говорит такой, как ты?

От разочарования у меня сжались челюсти, и я повернулся к ней.

— Ты думаешь, я слеп к иронии нашего соглашения? Я сам задыхаюсь в стенах моей вечной тюрьмы, и все же я держу тебя в плену. Я презираю необходимость делать это, несмотря на то, что ты думаешь.

— Тогда избавь меня от этого ошейника. Навсегда.

Но я не мог. Я не верил, что она не сбежит, и я не мог оставить ее беззащитной перед поимкой. Она бы этого не поняла, но этот ошейник держит в ловушке не только ее, но и меня.

— Это не просто для того, чтобы помешать тебе убежать. Это броня, которая защищает тебя, когда меня нет рядом,