Читать книгу - "Анатомия бабника - Синди Мэдсен"

ты хочешь сейчас. Так что просто… будь осторожнее, ладно? Если почувствуешь, что привязываешься — независимо от того, что ты знаешь и насколько ты сильна, — прекрати это. Выйди и избавься от этих чувств прежде, чем они пустят корни.

Я была почти уверена, что корни уже пустились. Они обвивались вокруг моего сердца и становились все крепче каждый раз, когда я общалась с Хадсоном. Я знаю, у него была своя история, которую он скрывал так же, как и я. Нас что-то связывало, хотя я достаточно умна и обладала более чем достаточным опытом, чтобы понимать, что этого, вероятно, недостаточно, чтобы заставить его изменить свои взгляды.

Несмотря на все это, я все еще хочу исследовать эту связь, а не убегать от нее. Я ничего не могла с собой поделать.

— Уитни?

— Я услышала тебя, — сказала я.

— Просто хотела убедиться, что ты знаешь, что делаешь.

У меня не было ни малейшего представления. Но если выбирать между непринужденностью и желанием больше общаться с Хадсоном или быть слишком требовательной и отпугивать его, я выбираю «больше Хадсона».

— Я не уверена, что понимаю, что делаю, но хочу, по крайней мере, оставить возможность действовать без обязательств.

Лайла резко кивнула.

— Ладно. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, знай, что я всегда на расстоянии телефонного звонка.

Как будто мы обе знали, что это нужно, мы одновременно наклонились для объятия.

— Люблю тебя.

Она сжала меня еще крепче.

— Я тоже тебя люблю.

Возможно, я была излишне оптимистична в отношении событий на Гудзонском фронте, но это не помешало мне подумать о том, что когда-нибудь мне, вероятно, понадобится сделать этот телефонный звонок.

Глава 34

Хадсон

Я несколько дней избегал звонков от мамы, и она оставила меня в покое после того, как я сорвался, но сегодня я чувствовал, что могу справиться с чем угодно. Опухоль на моей лодыжке спала, я мог ходить, не хромая, и вот тогда-то и появилась настоящая причина, по которой я, черт возьми, чуть не сбежал в кампус.

Ночь с Уитни засела в моей памяти, и я вспоминал ее всякий раз, когда чувствовал нарастающее разочарование, — почти каждый раз, когда учился. Уверенный, что сейчас мне это особенно нужно, я вызвал в воображении ее улыбку, вкус ее губ и на мгновение задержал это счастье, прежде чем нажать кнопку обратного вызова на своем телефоне.

— Хадсон? — в мамином голосе прозвучало удивление — она не думала, что я перезвоню, хотя и оставила сообщение с просьбой.

— Да, — сказал я.

— Как прошел твой хоккейный матч на прошлых выходных? Ты выиграл?

Она, очевидно, не следила за матчами, иначе знала бы, что я не играю.

— Мы выиграли, — сказал я, потому что это было правдой и проще, чем упоминать о травме. Ей было все равно, когда Рэймонд сломал мне ребра, поэтому трудно было представить, что ее будет волновать вывихнутая лодыжка.

— Послушай, я знаю, ты не со всеми моими решениями согласен, но разве ты не видишь, как сильно я хочу, чтобы ты был частью моей жизни? Я не хочу, чтобы мы снова отдалялись, как раз тогда, когда наконец-то наладили отношения.

— Каждый раз ты выбираешь его, — сказал я. — Все было хорошо, потому что я думал, что ты с ним покончила. У меня были годы доказательств того, что ты никогда не перестанешь бегать к этому придурку, но почему-то я все еще разочарован.

— Когда-нибудь ты влюбишься и поймешь, что это не так-то просто.

— Если это любовь, то я пас, — несмотря на то, что я изо всех сил стараюсь избегать отношений, я думал, что, может быть, однажды, когда-нибудь, я остепенюсь, потому что это то, что все делают и мне понравилась мысль иметь сына и учить его хоккею. Я не тешил себя иллюзиями, что найду ту самую любовь, которую люди превозносят и о которой поют песни. Но почему-то при упоминании о любви на ум пришел один журналист. На этот раз вместо того, чтобы принести счастье, беспокойство поднялось и взяло верх.

Я доверял очень немногим людям, и мысль о том, чтобы полностью довериться кому-то, даже Уитни… Противоречивая смесь тоски и страха скрутила меня изнутри.

Как бы ни было приятно представлять, что я могу рассказать обо всем Уитни, и она волшебным образом все исправит, это было далеко от реальности. Я даже сам не мог справиться со своей сумасшедшей жизнью, хотя у меня был двадцать один год, чтобы понять, как это сделать.

Кроме того, те вещи, которыми вы когда-нибудь поделитесь, когда будете уязвимы, станут оружием, которое другой человек использует против вас позже, когда все пойдет наперекосяк.

Еще один знак против того, чтобы когда-либо идти по этому пути.

— …реабилитация, и он изменился, — говорила мама.

— Я не понимаю, почему ты продолжаешь звонить и говорить мне об этом. Рэймонд может сотни раз проходить реабилитацию, и это не изменит того факта, что он кусок дерьма. Он снова ударит тебя, и тогда ты вернешься к старым привычкам, и я рад, что на этот раз буду далеко, потому что больше не смогу на это смотреть.

Я услышал, как она прерывисто вздохнула, и почувствовал себя куском дерьма.

— Не плачь, мама. Пожалуйста. Вот почему я продолжаю избегать твоих звонков. Мне нужно сосредоточиться на учебе — мне нужно двигаться дальше, даже если ты этого не делаешь.

— А как же праздники? Даже если ты не приедешь домой на свадьбу, ты, по крайней мере, приедешь и останешься на праздники, верно?

— Конечно. Каждый раз, когда его не будет дома, я буду рядом.

— Когда мы поженимся, это будет и его дом тоже.

Ярость скрутила меня изнутри, готовая вырваться наружу в любой момент. Я думал, что смогу с этим справиться, но каждый раз, черт возьми, у меня перед глазами все краснело.

— Мне нужно идти, мам.

— Пока. Я люблю тебя.

Я выдохнул, пытаясь сдержать ярость.

— И я тебя.

Я направился к библиотеке, но так и застыл на месте, не зная, судьба или невезение поставили Уитни на моем пути сегодня. Несколько дней я ждал того момента, когда снова увижу ее, но реальность дала о себе знать — я не поддерживал отношения, а слово на букву «Л» оставляло горький привкус во рту.

Но тут наши взгляды встретились. Она улыбнулась своей тайной, сексуальной улыбкой, и мой гнев рассеялся. Мои спутанные мысли прояснились, я снова смог дышать. Я сократил расстояние между нами, сделав пару больших шагов. Я хотел потянуться