Читать книгу - "Дороги хаджа - Самид Агаев"

Командор протянул письмо гроссмейстеру, который, не раздумывая, вскрыл его и стал разглядывать, поднося к пламени свечи. В помещении было довольно сумрачно, несмотря на утро. Затем он взялся за рукоять колокольчика и позвонил. В комнату вошел секретарь.

– Рене вы ведь читаете по-тюркски? – полувопросительно сказал великий магистр.

– Да, сир.

– Здесь мало света, я плохо вижу при таком освещении. Прошу.

Секретарь взял письмо и, хмурясь и морща брови, стал изучать бумагу.

– Автор письма, – сказал Рене, – ходатайствует об освобождении какого-то Насави.

– Значит он был прав, – не удержался Огюст.

– Кто был прав? – спросил гроссмейстер.

– Человек, у которого было оно обнаружено. Он все время твердил, что это письмо частного характера.

– Где это произошло? – спросил гроссмейстер.

Огюст произнес название местности.

– Это три дня пути отсюда, – заметил гроссмейстер, – вы могли бы познакомиться с содержанием этого послания и не везти этого человека сюда. Отпустите его, и дело с концом. Хорошо, что вы к королю не пошли.

– Дело в том, сеньор гроссмейстер, что ситуация неожиданно осложнилась. Вчера вечером его отбили сообщники. Во время конвоирования.

– Что, значит, отбили, – гроссмейстер вопросительно посмотрел на секретаря. – Сударь, вы же сказали, что письмо частного характера.

– Это следует из письма, – ответил Рене.

– Хм, ничего не понимаю. Кто же в таком случае отбил его? Расскажите все по порядку.

Огюст стал излагать все по порядку, начиная с того момента, когда на постоялом дворе был арестован Али. Когда он в своем повествовании дошел до Лады, гроссмейстер прервал его.

– Выходит, что его уже пытались отбить, значит, все не так просто.

– Видите ли, сир, в том случае, как раз все логично и объяснимо. Эта молодая женщина уж не знаю, кем он ей приходится. Довольно экстравагантная особа, пыталась вызволить его из плена…

– Она хороша собой?

– Более чем, сир, она красавица.

– Вот, как. Хотел бы я быть на месте мужчины, ради которого красавица рискует жизнью.

В голосе отягощенного годами гроссмейстера послышалась неожиданная зависть.

Командор бросил взгляд на секретаря, тот был невозмутим.

– И что же? – спросил гроссмейстер. – Где она?

– Я задержал ее, она сейчас находится под арестом, в госпитале.

– Она больна? – поинтересовался гроссмейстер.

– Отнюдь, совершенно здорова.

– Так почему вы не привели ее ко мне?

– Боялся, что ее тоже отобьют – подсказал Рене.

Но командор не принял подсказку.

– Позвольте, я выскажусь до конца, – произнес он.

Гроссмейстер сделал поощрительный жест.

– Вся эта история становится все более странной и загадочной. Я задержал курьера с письмом к нашему врагу. По дороге его вдруг пытаются отбить. И кто же – молодая, красивая женщина. Она утверждает, что наняла людей для этого. Но я в это не верю. Возникает вопрос, что это за курьер, который имеет такую ценность. Кроме того, в этом оказывается, замешан некий рыцарь по имени Раймонд. Далее, в самом Иерусалиме курьера отбивают у конвоя, и он бесследно исчезает. Мы перевернули верх дном весь город. Но его нигде нет. Возможно это заговор, и мы имеем дело с разветвленной организацией.

– И против кого, по вашему мнению, направлен этот заговор. У нас перемирие с мусульманами. Где логика?

– Этого я не знаю. Следует выяснить.

– Я думаю, сир, что в словах командора есть логика, – осторожно заметил Рене, противореча гроссмейстеру.

Тот недовольно взглянул на секретаря, и понял, что тот дерзит неспроста.

– Хорошо, Огюст. Доставьте сюда вашу пленницу и рыцаря. Мы побеседуем с ними. А сами отдыхайте. Вы проявили себя лучшим образом.

Командор поклонился.

Когда он ушел, гроссмейстер сказал.

– Ну, милейший. Выкладывайте, что у вас на уме?

– Сир, независимо от того, что кроется за этой историей, мы можем использовать ее против Фридриха. Письмо может служить доказательством сношений Фридриха и Малика Ашрафа.

– Но этого не следует из содержания.

– Мы его изменим.

– У вас на все готов ответ, – заметил гроссмейстер не то одобряя, не то осуждая. – Но дело в том, что всем известно о дружбе короля с мусульманами, ни для кого не секрет, что они переписываются. Фридрих участвовал в сражении против хорезм-шаха на стороне Малика Ашрафа.

– В таком случае, – не унимался секретарь, – можно обвинить в измене его наместника, графа Эдда Монбельярского.

Лада в это время сидела взаперти в одной из комнат Странноприемного дома Иоаннитов, а проще говоря, госпиталя, и изнывала от неведения и бездействия. Поэтому, когда отворилась дверь, и ей приказали следовать за конвоирами, она с удовольствием подчинилась, не задавая лишних вопросов. Она полагала, что ее приведут к командору. И стала готовить в уме эффектную фразу, но ее вывели во двор, где вокруг выстроилось около десятка госпитальеров.

– Мы, что воевать идем? – поинтересовалась Лада. – Пусть в таком случае мне тоже выдадут оружие.

– Сударыня, следуйте за нами, – ответили ей, – и не пытайтесь бежать.

– Хорошо, – пообещала Лада, – тем более, что бежать мне некуда.

Процессия вышла со двора и двинулась по узким улочкам Иерусалима, сопровождаемая любопытными взглядами прохожих. Причина столь усиленного конвоя была в том, что незадолго до этого из-под стражи бежал рыцарь Раймонд. То есть не то, чтобы бежал, поскольку, его как своего брата крестоносца не особенно и охраняли. Просто приказали никуда не уходить без разрешения командора. А он не послушался. В госпитале не было помещений, предназначенных для арестантов, поэтому и Али отправили в другое место. В одной единственной свободной комнате находилась Лада. Все остальные комнаты, и палаты были переполнены больными паломниками и раненными в стычках с мусульманами крестоносцами. Раймонда отвели в караульное помещение и оставили там под присмотром находящихся там иоаннитов. Рыцарь тут же заснул, а когда, спустя несколько часов проснулся, в караулке к тому времени сменилось несколько нарядов, и на него уже никто не обращал внимания. Проснувшись, рыцарь обратился к госпитальерам со словами:

– Мне нужно выйти во двор, по надобности.

– Конечно, сеньор, – почтительно ответили ему, – зачем же вы спрашиваете.

Кругом были люди простого звания. Поблагодарив, Раймонд ушел.

– Какой вежливый рыцарь, – заметил один из госпитальеров, – что интересно привело его сюда.