Читать книгу - "Французский садовник - Санта Монтефиоре"

Миранда уехала ранним поездом, оставив Генриетту завтракать вместе с детьми. Трой сделал Генриетте модную стрижку лесенкой, что несколько подняло ей настроение. Впрочем новую прическу не заметил никто, кроме Кейт, заявившей, что теперь лицо Генриетты кажется круглее. «Я хотела сказать, приятнее, — добавила она. — Смотрится очень мило». Зная, что может случайно столкнуться с Жан-Полем, Генриетта подкрасила ресницы. Она не привыкла пользоваться косметикой и слегка робела, но ей хотелось именно в этот день выглядеть лучше. Однако надеть что-то облегающее ей не хватило духу: Генриетта явилась к Миранде в просторном шерстяном джемпере, скрывавшем ее пышные формы.

Генриетта обожала детей. Сторм с Гасом мгновенно это почувствовали и принялись болтать, стараясь обратить на себя внимание. Такой благодарной публики у них еще не было, если не считать Жан-Поля. Генриетта, затаив дыхание, слушала их истории, смеялась над их шутками, с любопытством разглядывала их комнаты и игрушки. Розовый игрушечный домик Сторм привел ее в восхищение. Она погладила подушечки и восторженно заохала при виде чудесных платьев, висевших в шкафу. Гас показал гостье домик на дереве, проворно, как белка, вскарабкавшись наверх.

— Жан-Поль сделал его для нас, — с гордостью пояснил он. — Отсюда видно все на многие мили вокруг. О, а вот и Джей-Пи!

— Джей-Пи? — со смехом повторила Генриетта.

— Это прозвище Жан-Поля. Мы зовем его Джей-Пи, меня — Гас Могучий, а Сторм — Ясное Небо.

— Мне нравится это имя, — с жаром подтвердила Сторм.

— Джей-Пи, наверное, в деревенском садике, он почти всегда там, — крикнул сверху Гас.

Генриетте очень хотелось увидеть Жан-Поля, но тот все не появлялся. Гас ловко спустился по лестнице и исчез в дупле дерева.

В одиннадцать Генриетта вынесла детям в сад горячий шоколад с зерновым печеньем, и они с удовольствием перекусили прямо в дупле. Потом все вместе играли в пиратов; Генриетта ползала на четвереньках вокруг дерева, изображая грозного Капитана Крюка, нисколько не заботясь о том, что колени измазались в земле. Она просовывала голову в дупло и гулко завывала: «Ух! Ах! Ну, я вам покажу!» Из дупла торчал ее пышный зад, словно шляпка огромного гриба. В этой позе ее и нашли собаки Джереми Фицгерберта. Они восторженно обнюхивали выдающуюся часть тела «грозного пирата», пока Генриетта пыталась выбраться из дупла. Когда ей это наконец удалось, ее волосы растрепались, лицо раскраснелось, а синие глаза сверкали, как блестящие от росы васильки.

— Надеюсь, я вам не помешал? — Джереми широко улыбнулся при виде Генриетты.

— О Боже! Извините, — пролепетала та, выпрямляясь. — Я изображала пирата.

— Из вас получился превосходный пират, — подтвердил Джереми, с удовольствием оглядывая девушку с головы до ног.

Генриетта смущенно пригладила волосы.

— Думаю, я была больше похожа на Винни Пуха, застрявшего в кроличьей норе. Так что, боюсь, вы ошиблись. Как говорится, зашли не с того конца.

— Не с того конца? Мне так не кажется. С этого конца вид был великолепный.

— Мы с вами знакомы? — озадаченно спросила Генриетта.

— Ну конечно. Вы ведь Генриетта Мун, верно?

— Да. — Генриетта нахмурилась.

— А я Джереми Фицгерберт. У меня ферма по соседству.

— Ах, ну конечно, мы встречались. — Генриетта вдруг вспомнила, где видела раньше этого мужчину.

— Я бывал у вас в магазине. Вы продаете такие большие банки с витыми карамельками. Это мои любимые конфеты.

— И мои тоже, — воскликнула Генриетта, огорченная тем, что не вспомнила Джереми. — Мне особенно нравятся те, что с ирисом.

— Точно. Стоит мне начать, и я уже не могу остановиться.

— К сожалению, и у меня та же проблема.

— Похоже, карамельки идут вам на пользу. Вы великолепно выглядите.

Генриетта изумленно посмотрела на Джереми, не зная, что сказать. Она не привыкла к комплиментам и даже мысли не допускала, что Фицгерберт говорит всерьез. Воцарилось неловкое молчание: Генриетта никак не могла найти подходящих слов, а Джереми застыл, завороженный ее зеленовато-синими глазами. Ему хотелось сказать, что он никогда прежде не видел таких прекрасных глаз, но не решался.

— Бонжур, Джереми, — раздался звучный голос. Фицгерберт с Генриеттой обернулись. По тропинке к дереву шел Жан-Поль. При виде его улыбки у Генриетты перехватило дыхание, желудок ухнул куда-то вниз, как в детстве, на ярмарочной карусели. — Бонжур, мадам, — обратился к ней француз. Вежливо поклонившись, он взял ее руку и поднес к губам. Генриетта не знала, куда девать глаза. Она почувствовала, как от шеи вверх поднимается волна жара, а лицо покрывается красными пятнами. Раньше никто никогда не целовал ей руку. «Наверное, у французов это в порядке вещей», — подумала она, стараясь побороть смущение.

— Я пригнал тебе маленький трактор и прицеп, как ты хотел, — сказал Джереми. Казалось, никто не заметил внезапной растерянности Генриетты. Сторм с Гасом поспешно выбрались из дупла и принялись носиться по газону вместе с собаками.

— Спасибо, — поблагодарил Жан-Поль, — мне это здорово поможет.

Они завели разговор о саде, ферме и о погоде, слишком теплой для этого времени года. Генриетта слушала затаив дыхание, не решаясь вставить хотя бы слово. Наконец Жан-Поль повернулся к ней.

— Я вижу, вы сегодня согласились присмотреть за Гасом Могучим и Ясным Небом? — Его глаза весело сверкнули.

— Да, — хрипло каркнула Генриетта.

— А как вам понравился мой домик на дереве?

— Он потрясающий, просто чудо.

— Я смотрю, ты достроил лестницу, — заметил Джереми, одобрительно похлопав по деревянным перекладинам. — Отличный крепкий дуб. — Генриетта позавидовала той легкой непринужденности, с которой фермер обращался к французу. — Вы уже были наверху? — неожиданно спросил он девушку.

— Нет. — Она боязливо покачала головой. — Вы же видели, я из дупла-то с трудом выбралась. А спускаться с лестницы уж точно не для меня!

— Вовсе нет. Попробуйте! — Джереми ступил на первую перекладину лестницы. — Она очень устойчивая.

— Лестница должна быть прочной, — заверил Жан-Поль. — Я нарочно строил ее с таким расчетом, чтобы она выдержала слона.

— Тогда она должна выдержать и меня, — с нервным смешком отозвалась Генриетта, молясь про себя, чтобы лестница не обрушилась под ее весом. Теперь она горько сожалела о каждом съеденном круассане. Джереми полез наверх первым, приглашая Генриетту последовать за ним. Она неуверенно поставила ногу на первую перекладину, затем на вторую, с ужасом ожидая, что дерево вот-вот треснет.

— Не бойтесь, — произнес Жан-Поль у нее за спиной. — Лестница крепкая, уверяю вас. Вы боитесь высоты?

Генриетта не решилась признаться, что боится собственной полноты.