Читать книгу - "Опороченная - Вероника Ланцет"

Мне ли не знать.

— Нет, нет, нет, — бормочу я себе под нос, с трудом приходя в себя, когда образы начинают надвигаться на меня, а кожа горит от его навязчивых прикосновений.

Не теряя времени, я раздеваюсь и иду в ванную, включаю кран и залезаю в пустую ванну, ожидая, пока она наполнится.

Даже в таком состоянии, мне нужно вымыться. Отчистить воспоминания. Содрать плоть с моих костей.

Все, что угодно, лишь бы стереть его из моего тела.

Но вспышки не прекращаются, образы захлестывают мой мозг, и я едва дышу, давление в груди нарастает, что я почти кричу.

Подношу кулак к груди и стучу по ней, пытаясь отрегулировать дыхание.

Ничего

Чем больше я стараюсь, тем сильнее чувствую его рядом с собой. Наблюдающим за мной.

Когда он впервые пришел ко мне в комнату, мне было всего четырнадцать лет. Но половое созревание наступило раньше, и его взгляд стал слишком часто блуждать.

Я сразу поняла, что что-то не так. Он наблюдал за мной так, что у меня мурашки бегали по коже, его взгляд постоянно падал на мою грудь и ниже…

Но он был помощником моего отца, и я не могла ничего сказать или сделать. Особенно когда мы вместе отдыхали в Нью-Порте.

Он всегда был там со своей свитой, когда они с отцом обсуждали новые деловые предложения.

Это было известное развлечение, и Козима была слишком рада оказаться среди высшего общества Нью-Порта, даже если ей приходилось насильно приглашать себя на мероприятия.

А для меня?

Для меня это было началом моего ада.

Тем летом Кларк впервые пришел ко мне в комнату. Даже сейчас я прекрасно представляю себе этот момент. Как я проснулась и обнаружила его на краю кровати, с высунутым членом, когда он дрочил, пока я спала.

Он заметил, что я проснулась, но это его не остановило. Наоборот, он быстрее кончил, и на его лице появилась больная улыбка, когда он продолжал гладить себя.

Я была в ужасе, когда открыла глаза и увидела его — особенно в таком виде. И от этого страха я не шевелилась. Я не сдвинулась ни на дюйм. Ни когда он подошел ко мне ближе, ни когда он кончил мне на грудь.

Я оставалась неподвижной и затаила дыхание, пока он наконец не ушел.

Я была так молода тогда, что почти не осознавала, что происходит.

Но это продолжалось. Каждый день он приходил ко мне в комнату посреди ночи и дрочил до тех пор, пока не кончал по всему моему телу.

Потихоньку это нарастало, пока он не начал использовать мою руку, чтобы коснуться себя.

Тогда я впервые отреагировала, закричала, пока он не отвесил мне такую пощечину, что я увидела звезды.

На следующий день я притворилась, что серьезно заболела, и мне удалось вернуться домой. Но это не означало, что все прекратилось. Это лишь отсрочило неизбежное.

Слезы текут по моим щекам, когда все воспоминания обрушиваются на меня.

Черт побери, но если я должна выйти за него замуж…

Не хочу даже представлять, какие ужасы мне предстоит пережить. Не хочу представлять, каково будет находиться рядом с ним.

В голове нет ничего, кроме этой мысли, и я делаю единственное, что может меня спасти.

Покончить с собой, пока он не покончил со мной.

Мои пальцы проворно хватаются за лезвие под раковины. Затем, выключив воду, чтобы ванна не переполнилась и не насторожила их, я просто откидываюсь назад и подношу острие к запястью.

Один порез на левом и один на правом. Бросив острие на пол, я просто лежу, ожидая, пока из меня вытечет кровь.

Жжение было минимальным, боль притупилась в моем уже затуманенном сознании.

Но пока я лежу, и жизненные силы медленно вытекают из меня, мои мысли медленно переключились на него — Басса.

Изначально тот, кого я ненавидела каждой клеточкой своего тела, он оказался моим самым большим защитником.

Интересно… будет ли он грустить по мне?

Я никогда ни с кем не ошибался так, как с ним. Конечно, никто еще не доказал мне, что я не права.

Но разве это имеет значение сейчас? Когда я его больше не увижу?

Может быть, в другой жизни мы могли бы встретиться, полюбить друг друга и вести себя как нормальные люди.

Но не в этой.

Не в этой, когда я не нормальная, а моя семья — это определение ненормальности. Не тогда, когда мой отец владеет мной и может торговать мной, как скотом, или рисковать последствиями.

По крайней мере, у меня было немного времени с ним. Время, чтобы почувствовать, каково это, когда к тебе прикасаются с нежностью и заботой, а не со злостью и жестокостью.

Он показал мне, что я — нечто большее, чем просто тело. Большее, чем моя репутация. И большее, чем просто Гуэрра.

И это моя вина, что я поверила ему и потеряла себя в иллюзии, что, возможно, я большее.

Теперь… мои веки тяжелы, дыхание затруднено.

И в последний раз я желаю, что бы все было иначе. Я хотела бы быть свободной, чтобы быть с ним, и свободной, чтобы любить его.

Любовь…

Уголок моего рта растягивается в вялую улыбку, образ любви сгорает за веками, когда я позволяю себе представить все возможные варианты.

Я прогоняю плохие мысли и сосредотачиваюсь на фантазиях.

Я вижу нас вместе, его руки обхватывают меня, его тепло исходит от его тела заполняя мое. Его улыбка — эта кривая улыбка, которая сейчас является самым прекрасным зрелищем, — когда он смотрит на меня. Я чувствую его руки на своем теле, и они показывают мне, что любовь не обязательно должна причинять боль, наоборот, она исцеляет.

Его дыхание на моем лице, когда он покрывает мою кожу поцелуями, двигаясь вниз по моему телу, прежде чем незаметно надеть кольцо на мой палец и попросить меня стать его женой. Его голос, когда он говорит мне, что любит меня так, как не любил никого в своей жизни.

Его обещание вечности.

Медленно я проваливаюсь в сон. Но я счастлива. Запертая в своей иллюзии, я впервые в жизни чувствую удовлетворение.

И засыпаю.

Меня будят звуковые сигналы аппаратов. Мне требуется мгновение, чтобы открыть глаза и понять, что я — пока— не умерла.

Или вообще не умерла.

У окна спиной ко мне стоит человек — очень знакомая спина.

— Басс? — хриплю я, в горле пересохло,