Читать книгу - "Служебное задание: Обмануть Дьявола - Иринья Коняева"

Я шла и бурчала себе под нос, как меня все достали, как я хочу, чтобы это всё, наконец, закончилось, а сама прислушивалась. Наверняка ведь он крадётся за мной следом. То ли присматривает, то ли подслушивает. Или два в одном.

Саша ждала меня на этаже и кивнула, приглашая в свой номер. Как чувствовала, что я хочу проигнорировать её предложение.

— Аня, ты как? — спросила вот так, сходу, как только дверь закрылась.

— Жива, — ответила коротко.

— Я знаю, что совет глупый и пока ты всё равно не сможешь, но постарайся не принимать близко к сердцу, — произнесла Саша так, словно она моя лучшая подруга.

— Я и не принимаю.

— Да ну ладно тебе, я знаю, что вы были вместе с Воеводиным. После такого мужчины сложно вновь вернуться к прошлой жизни.

— Секс ещё не повод для знакомства. Всё хорошо. Если ты не планируешь обсуждать рабочие вопросы, я пойду к себе.

— Понимаю. Хорошо. Иди, конечно. Ты сегодня здорово всех уделала! Я гордилась тобой!

Я посмотрела на коллегу, не скрывая удивления. Что это за новости? Она действительно меня похвалила? Серьёзно?

— Спасибо. Пойду посплю. Разбуди меня, пожалуйста, как только станет известно время вылета.

— Я хочу прогуляться по городу, но тебя, как понимаю, не тревожить? — снова проявила понимание Александра.

— Ага.

Я выскользнула из её номера и пошла к себе. Пиликнул электронный замок, лязгнул механический, и я с облегчением выдохнула. Наконец–то смогу отдохнуть от этой сумасшедшей моральной гонки.

Однако не тут–то было!

На кровати вольготно разлёгся Воеводин.

— Ну и где мы ходим столько времени? — мурлыкая, спрашивает мужчина.

— Ты прекрасно знаешь, где. Или твоя охрана даром ест свой хлеб? — уточнила язвительно.

— Ты изменилась, Аня.

— Мутировала. Знаешь, некоторые прививки вызывают нетипичные реакции. Вот и на меня странно подействовала прививка «Три–Вэ».

— Три–Вэ? — Воеводин непонимающе нахмурился, но тут же расхохотался. — А что, здорово звучит! Мне нравится!

Он веселился, я же хотела лишь одного — чтобы он избавил меня от своего присутствия. Как бы я не пыталась возобладать над собственными чувствами, прекрасно осознавала, что это бесполезно. ВВВ — не прививка. Он — яд. Надеюсь, не смертельный. Но сейчас мне было очень, очень плохо и токсикология явно была не способна справиться с моим недугом. Только время.

— Я не ждала тебя, — произнесла спокойно, но одновременно и требовательно. Пусть объяснится!

— А я соскучился. Иди ко мне.

— Простите, Владислав Васильевич, но наш отпуск закончился. А я не смешиваю личную жизнь и работу.

О, кажется, кто–то сильно удивился. Если выражаться простым языком, офигел, обалдел, очумел и офонарел, притом в особо сильной степени.

Мужчина сел на кровати, выпрямил спину, расправил плечи, посмотрел на меня предельно внимательно. Ощупал взглядом с ног до головы.

Я стояла прямо, даже не пытаясь шелохнуться. Смотри. Вот такая новая Аня получилась. И если она тебе не нравится, простите–извините. Мне она начинает нравиться очень.

Вот бы мне пораньше эту уверенность в себе. Неужели человеку необходимо жестоко разочароваться, чтобы закалить характер, нарастить носорожью шкуру, научиться держать лицо даже тогда, когда сердце кровоточит, а всё твоё существо жаждет одного — рвануть навстречу тому, кто походя, играючи причинил столько боли и продолжает это делать одним своим присутствием?

— Что ж, твоё право. Я понимаю, — заявил вдруг Воеводин, поднимаясь с моей постели.

Когда его огромное тело заслонило мне свет, я тревожно вздохнула. Какой он всё–таки огромный, сильный, мощный. И такой нужный. Ужасно, до трясучки.

Аромат его парфюма, его тела… Голова кружилась. Колени ослабели. Чёртов организм не справлялся.

— Благодарю, — сказала и прямо посмотрела в вишнёвые глаза. — До встречи.

Он изогнул бровь так, словно я снова чем–то его удивила. Чем на этот раз? Тем, что не дала возможности поцеловать? Он ведь для этого чуть склонился в мою сторону? Или тем, что посмела изгнать Дьявола из собственной спальни?

Непроизвольно улыбнулась своим мыслям.

— До встречи, Анна. Как–то даже язык не поворачивается теперь назвать тебя Анечкой.

— Вы единственный, кто так меня называл.

— Теперь вы, моя уважаемая, исключительно Анна Евгеньевна. Почему, кстати, Евгеньевна? — спросил он уже от двери, держась за ручку.

— Отчество обычно дают по отцу, насколько я знаю. Или придумывают, если его нет, — ответила, чуть пожав плечами.

— Ну да, действительно, — открывая дверь, сказал Воеводин. — Но вам, Анна Евгеньевна, больше подошло бы другое отчество. Ильинична.

— Если это намёк, что я так же вам отвратительна, как Авдеев, то я позволю себе обидеться на вас окончательно, — включила металлические нотки на полный я и, сверкнув глазами напоследок, хлопнула дверью.

Не знаю, чего хотелось больше, то ли стечь обессиленно на пол, то ли выругаться нецензурно, но я приникла ухом к двери и не зря.

— Вы слишком много себе позволяете… Анечка, — произнёс Владислав Васильевич. — Но мне это, кажется, начинает нравиться.

Глава 16

Вечером мы никуда не полетели. Но всех в добровольно–принудительном порядке вывезли на ночную экскурсию по городу. И даже Воеводин почтил нас, простых смертных, своим присутствием.

Он был в прекрасном расположении духа, шутил и хохотал вместе с ребятами из охраны, добродушно подкалывал Александру и только когда смотрел на меня, даже не улыбался.

Вообще, к концу вечера у меня сложилось чёткое убеждение, что он словно следил за мной. За моей реакцией на каждое его слово, за выражением лица, когда он болтал с Сашей, словно они закадычные друзья.

Коллега, кстати, тоже на меня поглядывала. Дуэнья, называется.

Я, конечно, прекрасно понимаю, что за игру они затеяли с Ильёй Андреевичем, или думаю, что понимаю, но от этого факт её подчёркнутой и тревожной заботы не казался менее омерзительным.

Гадина!

Или у неё совесть взыграла?

Хотя о какой совести может идти речь, если человек и не человек вовсе, а змея?

Но самым интересным оказалась не сама прогулка, а реакция Леонида на общение господина Дьявола с Сашенькой–душенькой.

Он явно ревновал и злился. Хоть и по большей части держал себя в руках. Только вот, для наблюдательного человека его эмоции вовсе не были секретом. А я наблюдала. Не на Воеводина же смотреть!

Саша же, бедная, разрывалась.