Читать книгу - "Змеи Неба и Пламени - Ребекка Кенни"

мне, что он достиг своего предела. Громадный груз, который он вынужден был нести, сломил его. Он больше не способен мыслить разумно, осталось лишь голое инстинктивное начало.

Я хочу помочь ему, но не могу, пока нахожусь у него во рту, где опасность быть разорванной его кинжаловидными зубами так велика.

— Киреаган! — я задыхаюсь. — Поставь меня на землю.

Рядом с головой Киреагана появляется Варекс и говорит низким, срочным тоном:

— Брат, что ты делаешь? Немедленно отпусти девушку.

Киреаган шипит, но опускает голову и позволяет мне скатиться из его челюстей. Прежде чем я успеваю отползти, он наваливается на меня, его массивная грудь прижимается к моей, не настолько сильно, чтобы раздавить, но достаточно, чтобы ясно дать понять: нужно оставаться на месте. Он облизывает мое горло, и его тело сотрясает судорожная дрожь, сопровождаемая стоном желания.

— Черт, — шепчу я. Жар вспыхивает между моих бедер, разливается по всему телу. Несмотря на то, что на нас смотрят все, мне с трудом удается не задрать юбки и не умолять его использовать свой язык на мне.

Он хочет меня. На самом деле хочет. И с этим осознанием приходит полное понимание того, почему он пытался оттолкнуть меня.

— Замри, Серилла, — предупреждает Варекс. — Дай ему время. — Затем он добавляет строгим голосом: — Брат, если ты не возьмешь себя в руки, мне придется сразиться с тобой прямо сейчас. Ты сам говорил, что ни одна женщина не будет принуждена драконьей волей.

Но Варекс не понимает. Никто из них не понимает. Они не осознают, что Киреаган был моим первым выбором, моим единственным выбором, и если бы он упорно не настаивал на разлуке, я выбрала бы его с самого начала. Они не видят, что поведение Киреагана сейчас — это не признак безумия жара спаривания, а результат разбитого сердца, истощенного разума и души, поглощенной внутренним конфликтом.

Ну ладно… может, немного и безумие жара.

— Всё в порядке, — громко говорю я. — Он не принуждает меня. Я выбираю его. Я пойду с ним.

Другие женщины переговариваются между собой, пока дракон-принц отступает в сидячее положение, позволяя мне подняться. Его дыхание замедляется, но золотые глаза по-прежнему полны боли, паники и унижения. Мне нужно увести его отсюда, чтобы он смог оправиться.

— Прости, — говорю я застенчивой девушке. — Тебе придется выбрать кого-то другого. Принц мой.

Она выглядит разочарованной, но не подавленной, и уходит к алому дракону.

— Теперь он в порядке, — говорю я Варексу. — Спасибо.

Он кланяется мне и поворачивается, чтобы поприветствовать Джессиву, которая приближается к нему с яркой улыбкой. Можно подумать, что она его преданная возлюбленная, а не женщина, планирующая его убить. По крайней мере, я его предупредила. Он сам решит, переживать ли шторм с ней или нет.

— Жди здесь, — говорю я Киреагану. — Я заберу свои вещи, и мы отправимся в твою пещеру.

21. Киреаган

Я оставляю брата следить за оставшимися и убеждаюсь, что все доберутся до своих пещер в безопасности. Мне трудно полностью передать ему бразды правления — в голове вертится сотня вещей, о которых ему придется позаботиться или разобраться до того, как обрушится Мордворрен. Поскольку укрываться мы будем несколько дней, всем нужно напомнить держать пещеры чистыми от отбросов и выбрасывать мясо, которое начинает портиться. Те, у кого в пещере есть источник воды, должны принять меры предосторожности против возможного затопления.

Но Варекс знает все это. Мой брат мудр и способен, он сделает все возможное, чтобы защитить клан. Он должен, потому что я не в состоянии вести за собой. Я выставил себя на посмешище перед драконами и людьми, лишь потому, что так отчаянно жажду девушку, сидящую на моей спине.

Моя пещера выглядит совсем иначе, чем утром. В прохладной тени у задней стены висят два трупа животных. У одной из стен я разложил нашу долю еды, собранной сегодня женщинами: ягоды, грибы, морские водоросли, стебли кресс-лилии, орехи, семена и множество больших, крахмалистых корней, таких же, какие мы ели сырыми той ночью на пляже. Своими когтями я углубил и расширил русло ручья, чтобы свести к минимуму риск превращения струйки воды в поток, который выйдет из своего обычного русла на полу.

Я знаю, Серилла все это видит, понимает мои запасы и меры предосторожности. Но она ничего не говорит. Она соскальзывает с моей спины, бросает свою ношу в гнездо и обходит меня, становясь перед моей головой. Её лицо серьёзное.

— Ты в порядке?

— Нет, — отвечаю я.

— Ты имеешь право быть… не в порядке. — Её глаза полны сострадания, полны доброты, которую мне трудно вынести. — Киреаган, ты ушел на войну, когда всё ещё оплакивал отца…

— Его войну, — говорю я.

Она поднимает брови.

— Его войну. Он заставил меня поклясться на костях, что я выполню его договор с Ворейном. Костяные клятвы нельзя нарушить.

— Чёрт, — шепчет она. — Ки, мне так жаль.

Я моргаю, услышав, как она сократила мое имя. Думаю, мне это нравится.

— Так ты присоединился к войне своего отца, став новым правителем, всё ещё скорбя, — продолжает она. — Ты убил сотни людей. Потерял близких. И, пока скорбел по ним, сделал несколько ужасных выборов — из мести и необходимости. Эти решения не сработали так, как ты планировал, и тебе пришлось приспосабливаться к заклинанию Телисе, к этим неожиданным превращениям тел. А теперь — Мордворрен. Катастрофическая буря. Ответственность за безопасность всех и выживание твоего народа лежит на тебе и твоем брате, но я думаю, ты ощущаешь этот груз сильнее, чем он.

— У него свои раны, — говорю я. — Но он справляется с трудными ситуациями и публичными речами лучше, чем я.

— Я привыкла к тому, что многое выходит за пределы моего контроля. — Серилла кладет руку на мой нос. — Не то чтобы мне это нравилось, но это для меня привычно. А ты… ты всегда был уважаем. Тебе всегда доверяли ответственность и давали право выбора, даже до смерти твоего отца. Так что потеря контроля оказалась для тебя труднее, чем ты думал. Именно поэтому твоё тело так реагирует. А потом ещё и твои чувства к Мордессе. Ты заботился о ней, но она любила тебя, и ты чувствуешь вину за то, что не любил её в ответ. Ты чувствуешь вину за то, что выжил. Ты не думаешь, что заслуживаешь испытать ту любовь, которую она хотела от тебя. Поэтому ты изо всех сил борешься с тем, что тебе нужно, и это причиняет тебе боль.

Я отшатываюсь, глядя на неё с полным неверием,