Читать книгу - "Улей. Книга 3 - Алекс Джиллиан"

— Тогда вас обоих поджарят!

— Не верю, что Мария прикажет убить свою дочь, — холодно парирую я. — Даже звери заботятся о своем потомстве. К тебе, правда, это не относится. Ты хуже зверя, Уилл.

Кронос всем корпусом наклоняется вперед, хватаясь руками за край койки. Затем резко и довольно резво встает на ноги. Честно говоря, не ожидал от него такой молодецкой прыти. Натянувшиеся цепи издают далеко не мелодичное лязганье. Пара шагов в мою сторону, и ошейник Кроноса врезается в горло, перекрывая доступ к кислороду. Он хрипит, как бешеный пес, дергается всем телом, и отступает назад, рефлекторно накрывая ладонью стальную пластину на шее. Немигающий свинцовый взгляд прикован ко мне.

— Ты понятия не имеешь, на что способна эта женщина! — задушено рычит Уильям. — Можешь рискнуть, но шансы нулевые, Дэрил. Прислушайся к моему предложению. Мне уже нечего терять, а тебе — есть. В твоем возрасте я только начинал свою игру, и ты способен ее выиграть… вместо меня, если примешь правильное решение.

— Подставить под снаряды своих людей и жену? Это ты называешь правильным решением? — ледяным тоном уточняю я.

— Ты либо победитель, либо мертвец, — Кронос разводит руками, гипнотизируя меня давящим взглядом. — Всегда приходится чем-то жертвовать, иначе никак. Не бывает побед без потерь.

— Почему твое ожерелье без шипов? — игнорируя зрительную и словесную атаку врага, любопытствую я. — Мне кажется или Мария слишком милосердна к тому, кого приговорила к долгой и мучительной смерти.

— Поверь, это не милосердие, — зловещая усмешка Кроноса больше напоминает волчий оскал. — Милосердным был я, убивая своего отца, доводя до безумия мать, одного за другим уничтожая своих братьев и сестер. Я то же самое мог сделать с семьей Мари. Они все были виновны, но она мне запретила. Мария хотела вдоволь наиграться их руками. Это она предложила мне жениться на Медее. «Ты превратишь ее в ничтожество», так Мари объяснила свое желание. И я превратил, а ты мне в этом помог.

— В таком случае Мария должна быть нам благодарна, — саркастично замечаю я. — Мы всю работу сделали за нее, а где награда?

— Награда — смерть, — гротескно произносит Кронос. — Для меня — грязная и мучительная, для тебя — сам знаешь какая. Насчет Дианы не обольщайся. Она такой же инструмент для достижения цели, как и все остальные. Мария позволит дочери жить, только если Диана оправдает ее ожидания. А она их оправдает, — бескомпромиссно подытоживает он.

— Я в этом не уверен, — отрицательно качаю головой.

В ответ на мои слова Кронос брезгливо кривится.

— Я был свидетелем и сценаристом вашей истории. В какой-то момент мне действительно показалось, что ни черта не выйдет. Ты был непробиваемым сукиным сыном, упертым и зацикленным на своих планах мести, но пчелка Кая все-таки тебя дожала, и вы оба увязли в медовой ловушке. Только это ничего не значит, Дэрил. Жизнь она любит сильнее, чем тебя. Ты сам ее этому научил.

***

— Не убил? — закрыв замок, Гейб разворачивается и пристально осматривает меня с головы до ног. Особенное внимание уделяет рукам. Что, интересно, он предполагает там увидеть? Следы крови? Окровавленный скальп? Намотанные на ладонь кишки? Я же не варвар, хотя эту роль мне тоже приходилось исполнять.

— Придушил слегка, — равнодушно бросаю я.

— Серьезно? Мы же договаривались! — Гейб меняется в лице, наверняка вообразив самое худшее, но он и предположить не может, в какой заднице мы оказались на самом деле.

— Живой он. Что ему сделается, — мрачно ухмыляюсь я, глядя себе под ноги. Внутри вибрирует пустота, перебирая знакомые ноты, холод окольцовывает грудную клетку.

— Главное, чтобы до нашего вылета не подох, — пожав плечами, Гейб кидает тяжелую связку ключей в карман. — Куда сейчас? В коттедж?

— Да.

Дернув молнию на куртке и подняв воротник, я ныряю в насквозь продуваемый ветрами коридор, настолько узкий, что рукавами шаркаю обледеневшие стены. Гейб шире меня в плечах, и ему передвигаться еще сложнее. Матерясь и проклиная строителей, он немного отстает, застревая на поворотах.

Снаружи нас поджидают замерзшие и уставшие бойцы. В виду последних событий называть их трутнями у меня не повернется язык. Парни славно потрудились, действовали четко и слаженно, доказав свою преданность кровью и потом. Ни одной попытки дезертирства, ни одного отказа исполнять приказ и абсолютное бесстрашие.

И что самое поразительное — бойцы не требуют наград и особых привилегий. Не ставят условий. Не просят свободы. Улей создал из этих парней универсальных солдат с развитым навыком выживания в смертельно-опасных ситуациях, но при этом слепо подчиняющихся вышестоящему командованию. Выживание стало смыслом их существования, и они уже не помнят другой жизни.

А я?

Я помню?

Детство, юность, бурное студенчество, закрытые клубы, пафосные вечеринки, бесконечный марафон одноразового секса, развлечения по высшему разряду и никаких ограничений. После завершения образования в Йеле меня засунули в огромный офис в Нью-Йорке, принадлежащий одной из компаний Улья. Из выпускников сразу в топ-менеджеры. Я менял офисы, города и страны как минимум раз в полгода. Таким образом, меня обучали азам функционирования Корпорации, натаскивали перед вхождением в Верховный Совет. И я хотел туда попасть, потому что видел в этом единственную возможность подвинуть и уничтожить Уильяма, обрести влияние и голос, найти способ освободить мать.

У меня были конкретные цели и планы, жизнь не протекала впустую, она неслась вперед на бешеной скорости, а затем разбилась… На до и после предложения Уильяма приять участие в запуске засекреченного проекта взамен на еженедельные визиты к матери, которую он вывез на остров.

Все, что было до — со временем стерлось, как нечто незначительное, отвлекающее. С каждым следующим годом укреплялось стойкое ощущение того, что я начал жить в тот день, когда прилетел на остров. Нет, не жить. Выживать. Выживать в прямом смысле слова.

Тем не менее я сделал осознанный выбор, подписывая контракт с Дьяволом. Добраться до врага на закрытой территории казалось осуществимой задачей, но я понятия не имел, во что мне придется играть. Если бы я мог выбирать сейчас… но я не могу.

— Шторм пошел на убыль, — произносит Гейб, когда мы оказываемся на улице.

Дождавшаяся нас группа прикрытия без лишних подсказок занимает свои позиции и ждет дальнейших указаний. Все смотрят на меня, а я на небо. Черное, бесконечное. Глубокая зимняя ночь. Никаких звезд. Только промозглый холод, снег и ветер.

— Начинайте готовить вертолеты к вылету, — распоряжаюсь я, полной грудью вдыхая морозный воздух. После тюремной вони он кажется особенно чистым и свежим.

— Тут