Читать книгу - "Полночные наслаждения - Элоиза Джеймс"

— Как поживаю? — переспросил он после довольно продолжительной паузы. — Ничего поживаю. Хорошо. — Выговор выдавал в нем уроженца Уэльса, что, впрочем, не было удивительно.

Приблизился Патрик и протянул руку:

— Меня зовут Патрик Фоукс. Это моя жена, леди Софи.

— А я Джон Хенкфорд. — Уэльсец с некоторой опаской пожал руку Патрика. — Просто мистер Джон Хенкфорд.

«Если бы не сутана, Хенкфорд был бы очень похож на повзрослевшего херувима», — подумала Софи.

— Мистер Хенкфорд, мы рассчитываем на ваше гостеприимство. — Она улыбнулась.

Хенкфорд нервозно оглядывал незваных гостей, видимо, дожидаясь, пока шлюпка скроется в тумане, а затем неожиданно вытащил из-под накинутого на сутану плаща длинное ржавое ружье и направил на Патрика.

Симона издала слабый вскрик, Софи просто вздрогнула, а Патрик и бровью не повел. Только метнул быстрый взгляд на ружье.

— Дам прошу не беспокоиться, в этом нет никакой нужды,

сбивчиво заговорил уэльсец. — У меня нет никаких злых намерений. В самом деле нет, в самом деле. Дело в том, что… хм… дело в том, что я, прежде чем подвести вас к ступеням моего дома, вынужден потребовать обещания не выдавать наш секрет. Кое-что, возможно, вам не понравится, а может быть, понравится, я не знаю — ведь вы чужаки, люди из Лондона. Я полагаю, что вы должны дать мне обещание.

Софи вопросительно посмотрела на Патрика, который, слегка нахмурившись, разглядывал Хенкфорда.

— Могу я предположить, что вы у себя кого-то держите против его воли?

— О нет, нет, — воскликнул уэльсец. — Совсем наоборот. На самом деле, совсем наоборот. Мы лечим людей, помогаем им встать на ноги. Это ради них. Но я не могу уйти отсюда, вернее, вы не можете этого сделать, пока не дадите слово чести, что не выдадите наш секрет никому в Лондоне.

Патрик бросил взгляд на Софи.

Встретившись с ним глазами, она улыбнулась. Наверное, в Лондоне мало найдется мужчин, которые бы в такой ситуации поинтересовались мнением своей жены. Даже взглядом.

— Думаю, мы должны пойти навстречу мистеру Хенкфорду, — сказала она. — Я склонна верить в его добрые намерения.

Патрик быстро кивнул и посмотрел в глаза уэльсцу так, что тот вздрогнул.

— Ладно. Даю слово, что мы не станем рассказывать Лондонским властям о ваших делах. При условии, что вы никому не причинили зла.

Джон Хенкфорд молча развернулся и двинулся к длинной полуразрушенной лестнице, ведущей к старинному монастырю. Глаза Софи светились.

— Как ты думаешь, чем они там занимаются?

Глядя на счастливое любопытство в глазах жены, Патрик внутренне застонал. Она наверняка начиталась французских романов. Наверное, думает, что монастырь наводнен призраками или чем-то в этом роде.

— Скорее всего занимаются контрабандой. А ружье у него рухлядь. Сомневаюсь, чтобы он хотя бы раз из него выстрелил.

— Сэр, неужели вы позволите госпоже войти в это бандитское логово? — испугалась Симона. И, прежде чем Патрик смог открыть рот, рванулась вперед, догоняя Софи.

Патрику оставалось только вздохнуть. Наконец небольшая группа достигла верха лестницы и остановилась перед высокой дубовой дверью. Их провели в комнату, назначение которой определить было весьма затруднительно. Хенкфорд сбросил плащ и нерешительно остановился у большого камина. На бандитское логово помещение было совсем не похоже, скорее на гробницу. И меблировка была соответствующая.

— Итак, — насмешливо спросил Патрик, — когда вы собираетесь открыть нам свою темную тайну?

Джон Хенкфорд натянуто кивнул:

— Уверяю вас, в этом доме нет ничего предосудительного. Совсем ничего. Когда я говорил о секрете, то имел в виду обыкновенный госпиталь.

— Ах вот оно что? — нахмурился Патрик. — Госпиталь. И кого же вы там лечите? Солдат Бони[19]?

— Не думайте, что мы поддерживаем французов, — испуганно затараторил Джон. — Это совсем не так. Правда, до вас, англичан, нам тоже нет никакого дела. Здесь лечатся пострадавшие на войне парни, и попали они сюда случайно. С нашей стороны это простое милосердие.

Патрик напрягся.

— Значит, дезертиры. И как же они к вам попали?

— Где-то на континенте (где именно, я не знаю) был госпиталь, в котором остались несколько дюжин раненых на попечении единственного врача-хирурга, горького пьяницы. Они там мерли как мухи. Среди них оказался мальчик лет двенадцати — четырнадцати. Он-то и попытался их спасти. Нашел где-то большую лодку, посадил в нее тех, кто мог еще передвигаться, и они поплыли. Куда? Одному Богу известно. В общем, приплыли сюда. Все молодые, не намного его старше. Обреченные на смерть несчастные пехотинцы. Просто чудо, что они спаслись.

— И вы о них заботитесь — как это замечательно! — воскликнула Софи.

— Не забывай, Софи, это французские солдаты, — напомнил Патрик напряженным голосом. — Не исключено, что они просто прикидываются ранеными.

Софи пожала плечами:

— Не верить мистеру Хенкфорду у нас пока нет оснований.

Патрик вспомнил, что лорд Брексби как раз и направил его сюда, чтобы проверить, как идет строительство береговых укреплений, предназначенных для предотвращения высадки французского десанта, который, похоже, они сейчас и обнаружили. Что бы Софи ни говорила, но полностью доверять мистеру Хенкфорду у него тоже не было никаких оснований.

— А тебе известно, милая Софи, — тихо произнес Патрик, — что в мае этого года Англия объявила Наполеону войну?

— Конечно, известно. Но у нас не было выбора, поскольку Аддингтон собирался удержать Мальту. А это нарушило мирный договор.

Патрик невольно улыбнулся. Жена продолжала преподносить ему сюрпризы. Как оказалось, она прекрасно разбирается в международных вопросах.

— Может быть, вы покажете госпиталь? — спросила она, обращаясь к Джону. — Правда, навыков по уходу за больными у меня нет, но я свободно говорю по-французски.

Глаза Джона просияли.

— Неужели? Это превосходно, миссис. Понимаете, по-французски мы говорим очень слабо — я, моя мать и пастор, — а один мальчик, его зовут Генри, немного говорит по-английски. Но все равно этого недостаточно. Очень многого, о чем говорят эти ребята, мы просто не понимаем.

Патрик насупился. Значит, и пастора тоже вовлекли в эту антипатриотическую акцию. Однако раз Хенкфорд и его мать плохо говорят по-французски, то маловероятно, чтобы они действительно симпатизировали Бонапарту.

— Я с удовольствием поговорю с вашими пациентами. — Софи выжидательно посмотрела на Хенкфорда.

— Мне все равно немного беспокойно, мэм, — признался он. — Прошу прощения, но я сомневаюсь, следует ли вести вас в больничное отделение, мэм. Потому что если ваш джентльмен имеет в мыслях рассказать об этом большим людям в Лондоне, то мальчикам несдобровать.