Читать книгу - "Лили. Том 1 - Патриция Гэфни"

Птицы умолкли, моря со стороны подъездной аллеи не было слышно, однако глубокая тишина, царившая вокруг, показалась ей не мирной, а, напротив, угрожающей. Слабый ветерок был теплым, но девушка зябко поежилась и ускорила шаги, спрашивая себя, который же теперь час. Лили попросила Лауди передать миссис Хау, что ей нездоровится и не хочется есть. Она надеялась отправить письма в Тревите и вернуться вовремя, чтобы спокойно приступить к выполнению своих послеобеденных обязанностей. Но теперь стало ясно, что она опоздала; последствия могли быть какими угодно.

Обогнув дом и войдя с черного хода, Лили не встретила никого и сочла это добрым знаком. И все же ей стало тревожно: слишком уж пустыми и заброшенными выглядели служебные помещения. После обеда в этот день ей было поручено вымыть окна подвального этажа внутри и снаружи. Она набрала ведро воды из колодца и отнесла его в подвал, на ходу подхватив тряпку с кухонного буфета и недоумевая, почему в кухне нет ни поварихи, ни Энид, ни Розы. Но ведь обед к этому часу должен был уже кончиться! Куда же все подевались? С растущей тревогой Лили поспешила к дверям столовой для слуг. Собственные шаги по не покрытым ковром половицам коридора показались ей оглушительными в стоявшей кругом необычной тишине. В дверях она остановилась, да так внезапно, что вода выплеснулась из ведра на пол с громким шлепком.

Четырнадцать голов повернулись в ее сторону, на другом конце стола, с которого уже была убрана посуда, неторопливо поднялась на ноги миссис Хау. Сердце Лили ушло в пятки. Она увидела Трэйера, сидевшего по правую руку от матери, и сразу заметила его гнусную торжествующую ухмылку. Но куда больше ее напугало лицо Лауди: белое, как мел, и осунувшееся от страха. Лили медленно поставила ведро на пол, ее пальцы онемели. Чувствуя приближение неминуемой катастрофы, она выпрямилась, глубоко перевела дух и стала ждать.

– Что-то ты сегодня припозднилась к обеду, не так ли? – начала миссис Хау довольно мягко.

Ее тон не обманул Лили. Она принялась лихорадочно соображать, как бы оставить Лауди в стороне от своих собственных неприятностей.

– Да, мэм, прошу меня извинить, – торопливо пробормотала Лили. – Я сказала Лауди, что нездорова, но.., потом я.., пошла прогуляться по дорожке к морю. Теперь мне гораздо лучше.

– Вот как? Рада слышать. Мы все теперь вздохнем с облегчением, не так ли?

Экономка оглядела по очереди всех, сидевших за столом. Лили показалось, что большинство присутствующих чувствует себя не в своей тарелке, но кое-кто ответил на улыбку миссис Хау, словно участвуя в общей шутке, а один из лакеев плотоядно облизнул губы.

– Но если ты пошла прогуляться по дорожке к морю, – продолжала миссис Хау, бесшумно продвигаясь ближе к ней скользящим шагом, – как же тебе удалось отправить свои письма?

– Мои… – Лили мучительно сглотнула, сердце прерывисто заколотилось у нее в груди. – Мои письма?

Уголком глаза она успела заметить, что Лауди низко склонила голову над столом и заплакала.

– Ну да, твои письма. Те самые, что ты отправила, бросив работу. После того, как убедила Лауди солгать ради тебя.

– Нет, Лауди ничего не знала! Я солгала ей…

– Кто роет яму ближнему, попадет в нее сам, кто катит камень, будет им раздавлен.

– Прошу вас, миссис Хау. Клянусь, Лауди ничего не знала…

– Сперва воровка, а теперь еще и лгунья. Но нас это ничуть не удивляет, не правда ли? Пес возвращается к своей блевотине, а свинья, сколько ее ни скреби, всегда найдет себе навозу.

Лили передернуло от отвращения. Спорить было бесполезно. Она застыла, стоически ожидая наказания.

Миссис Хау подняла тяжелую руку и указала на противоположную стену, где располагался камин.

– Пойди и встань на колени вон там, мерзкая девчонка. Всю ночь ты будешь стоять на коленях на холодном полу, без обеда и без ужина. Утром выпьешь чашку уксуса, чтобы очистить свой лживый язык. А потом ты…

– Да вы с ума сошли! Ничего подобного я делать не собираюсь!

Лили думала, что более глубокой тишины не бывает, но после ее слов в столовой наступило прямо-таки гробовое молчание. Она заговорила без передышки, не раздумывая, хотя ладони у нее вспотели от страха, а по спине пробежал холодок:

– Я поступила не правильно, но подобного обращения не заслужила. Знаю, лгать грешно, но мне непременно нужно было отправить несколько писем, и я знала, что вы меня не отпустите. Я опоздала всего на двадцать минут и восполню их сегодня вечером, когда переделаю всю остальную работу. – Лили выпрямилась и попыталась обуздать дрожь в голосе. – Но я не буду стоять всю ночь на коленях и, уж конечно, не собираюсь, – она подавила в груди истерический смешок, – пить уксус, потакая вашим злобным, варварским…

Захваченная собственной речью, девушка заметила лопатообразную ладонь лишь за секунду до удара и вскрикнула скорее от удивления, чем от боли, схватившись за вспыхнувшую огнем щеку. Все мысли вылетели у нее из головы, вытесненные оглушительным взрывом раскаленного, как лава, гнева. Повинуясь порыву, столь же непроизвольному, как дыхание, Лили размахнулась и сама что было сил ударила по лицу миссис Хау.

Тишина в столовой стояла такая, что удар прозвучал подобно пушечному выстрелу посреди голого поля. Когда серый туман, круживший перед глазами у Лили, рассеялся, она отчетливо увидала, как оторопелое выражение на лице миссис Хау сменяется ликованием, и застыла в напряженном ожидании. Ей было жутко.

Миссис Хау стала надуваться, точно громадная жаба. Лили показалось, что ее массивное тело, как опара, растет на глазах, заслоняя свет.

– Ступай наверх, – тихо, почти ласково проговорила экономка. – Жди меня в своей комнате. Прими свою судьбу покорно и стойко, ибо, будь твои грехи красны, как пламень ада, они станут белее снега, когда кровь Агнца Божия омоет их.

Лили все еще стояла неподвижно, борясь со страхом и черпая мужество в затопивших душу волнах жгучей ненависти. Свистящим шепотом, предназначенным только для ушей миссис Хау, она произнесла лишь одно слово – “Чудовище” – и, ни на кого больше не глядя, бросилась бежать.

* * *

В окно светила полная луна: в тесной каморке было так светло, что она могла бы читать без свечки. Но у нее не было ни книги, ни письма, ни одежды, нуждавшейся в починке, словом, ничего, кроме собственных мыслей, чтобы скрасить ожидание. Лили не думала о “наказании”, придуманном для нее миссис Хау, хотя и не сомневалась, что речь идет о чем-то крайне неприятном. Но она была подавлена, мысли о прошлом и будущем, связанные с непривычным чувством сожаления, неотступно терзали ее, обычная жизнерадостность сменилась унынием и апатией. Смерть отца стала для Лили трагедией, но она примирилась с утратой и научилась жить одна, самостоятельно справляясь со стесненными обстоятельствами. Никто не застрахован от потерь, но, когда они случаются, их надо пережить с честью, постараться уцелеть и начать сначала. Однако то, что стало твориться с Лили два месяца назад, не укладывалось ни в какие рамки. Такого она не ожидала. Первопричиной ее несчастий стал Роджер Соме: но что ей было делать? Как совладать с его одержимостью? Лили это было не по силам. Только полная и безоговорочная капитуляция с ее стороны могла бы привести к иному исходу их последней встречи.