Читать книгу - "В плену твоих желаний - Сабрина Джеффрис"

Какой уважающий себя шотландец не захотел бы иметь такую жену? Такую, которая понимает, что земля предназначена для единственной цели – давать пропитание проживающим на ней семьям. Он явно ошибся, когда решил, будто Венеция никогда не приживется в Росскрейге. Она уже успела завоевать любовь и уважение половины клана.

Точно так же, как она покорила его сейчас своими щедрыми губами. Желая большего, чем только поцелуи, Лахлан накрыл ладонью ее грудь, стянутую платьем.

Венеция замерла, затем прервала поцелуй и возмущенно посмотрела на него.

– Я еще не сказала, что позволю вам овладеть мною, разве нет? – ворчливо сказала она, остановив его руку.

– О, непременно позволишь, не сомневайся, позволишь! – Лахлан оттолкнул ее руку и бесстыдно сжал ей грудь.

Дыхание девушки участилось, и он ощутил сквозь грубую шерсть, как затвердел под его ладонью ее сосок.

– Почему вы так в этом уверены? – спросила она чуть хриплым шепотом, от которого у Лахлана сжалось сердце.

– Потому что я знаю твой самый большой секрет.

Глаза ее настороженно сверкнули.

– И что же это такое?

С усмешкой он просунул руку ей под спину и принялся расстегивать пуговицы на платье. Потом он наклонился и прошептал возле самых ее губ:

– Ты не такая уж благовоспитанная леди, какую пытаешься изобразить.

Эти слова привели Венецию в ярость. Она оттолкнула его от себя, затем поднялась на ноги и смерила Лахлана надменным взглядом:

– Я и в самом деле слишком утонченная леди, чтобы кувыркаться здесь с вами на мешках с шерстью, Лахлан Росс.

– Неужели?

Со смехом он ухватил ее за платье, когда она попыталась уйти. Он ничего не имел против того, чтобы она поиграла в Принцессу Гордячку, потому что знал, что одним поцелуем может сорвать с нее эту маску.

Ну, может быть, не только поцелуем, потому что девушка попыталась выдернуть юбку из его рук.

– Послушай, – сказал он, ухватив ее свободной рукой за ногу. – Я в высшей степени восхищен и твоим хорошим образованием, и благородным происхождением, и утонченным лондонским акцентом – абсолютно все в тебе приводит меня в восторг.

Венеция презрительно фыркнула, но Лахлан, не обратив на это внимания, стянул с ее ноги туфлю и, отбросив в сторону, поднес к губам затянутую в чулок ступню.

– Я понимаю, что вряд ли достоин даже целовать твои ноги.

Однако он сделал это, даже дважды.

Когда он поднялся на колени, Венеция перестала вырываться и взглянула ему в лицо своими изумительными глазами. Их сочный зеленый цвет напоминал покрытое пышными всходами поле.

Становясь на колени, Лахлан вынужден был щадить больную ногу, но это не помешало ему скользнуть ладонью по обтянутой чулком икре девушки вверх с запретной лаской. Или проложить тропинку поцелуями по внутренней стороне ноги до колена и выше, до самой подвязки.

– Но иногда наступает такой момент, когда даже самой благонравной леди следует отбросить свои утонченные манеры, – сказал он хрипло. Медленно сдвигая вверх ее юбки вдоль стройных ног, он открыл взгляду две одинаковые полоски обнаженных белых бедер над шелковыми подвязками, и кровь бешено забилась в его жилах. – И позволить неотесанному горцу сделать то, в чем он особенно силен.

– И что же это, позвольте спросить? – с усилием произнесла Венеция низким, слегка охрипшим голосом.

Лахлан еще чуть-чуть приподнял ей юбки, так что открылся треугольник черных шелковистых завитков, потому что на девушке не было панталон.

– Заставить ее отпустить вожжи.

– Отпустить во… Вы позаимствовали строчку из моих баллад!

– Да. Я не слишком силен в словесных ухищрениях. – Лахлан усмехнулся. Затем он раздвинул шелковистые завитки, обнажив влажную плоть. – Но это я умею делать отлично. – И он накрыл ее заветное место ртом.

Венеция судорожно вздохнула и обхватила его голову руками – вроде бы для того, чтобы оттолкнуть. Но когда он принялся ласкать ее губами и языком, она вцепилась пальцами в его волосы и притянула его голову ближе.

– Лахлан… О Господи… Это… так грешно.

– Не могу удержаться, дорогая. – Он погружал язык в глубину ее влажной плоти, наслаждаясь пряным ароматом возбужденной женщины. Бедра ее дрожали, когда он обхватил их, чтобы удержать на месте под своей нескромной лаской. – У тебя вкус греха.

Изнемогая от желания, Лахлан продолжал ласкать ее губами и языком, яростно атакуя чувствительную жемчужину, пока совершенно не обезумел от желания. Лаская девушку, он получал такое головокружительное удовольствие после долгих дней воздержания, что разрядка могла случиться просто от ощущения ее вкуса.

Венеция уронила руки ему на плечи и крепко сжала их с глухим гортанным стоном. При всей своей благопристойности его лондонская красавица легко научилась получать удовольствие.

Он взглянул вверх на ее раскрасневшееся лицо и заметил, что девушка избегает встречаться с ним взглядом, хотя глаза ее открыты. Он усмехнулся, вдыхая аромат ее разгоряченной кожи. Видно, не так уж легко дается ей обучение.

– Скажи мне, дорогая, – прошептал он между быстрыми ласками, – так ли следует ублажать утонченную леди? Потому что если я не доставляю тебе удовольствия, то сразу могу остановиться.

Вместо ответа Венеция изогнулась ему навстречу, и Лахлан восторжествовал. Он погружал свой язык все глубже в теплоту ее шелковистой плоти, наслаждаясь ее требовательными судорожными вдохами, которыми она отвечала на его ласки. Кровь его закипала от возбуждения при виде того, как она получает удовольствие.

Вскоре он обхватил ее бедра и принялся двигать ее вперед и вверх до тех пор, пока пальцы ее не впились яростно в его плечи, а с губ не сорвался сдавленный крик. Венеция пошатнулась, от испытанного облегчения у нее подкосились ноги.

Лахлан еще чуть дольше смаковал ее вкус, сменив ласки на легкие поцелуи, которыми он осыпал ее нежные завитки. Но он не собирался дать ей опомниться. Он был слишком возбужден.

Он хотел овладеть ею, сделать ее своей, прежде чем она придет в себя и снова ему откажет. Так что пока девушка еще не пришла в себя, Лахлан склонился над ней, чтобы снять с нее одежду.

– Вам должно быть… стыдно… – прошептала Венеция, хотя и позволила ему расстегнуть ей платье и корсет.

– За что? – Лахлан отбросил в сторону ее вещи и повернул девушку лицом к себе.

– За то, что с таким мастерством совратили леди.

Голос ее прозвучал раздраженно, и Лахлан рассмеялся. Ему было не до смеха, когда он потянулся к завязкам ее рубашки, но девушка прикрыла их ладонью.

– На тебе еще слишком много одежды.