Читать книгу - "Чужой муж - Елена Арсеньева"

– Потому что работа такая у ангелов – спасать людей. Вот. – Она положила на колени Арефьеву авоську с апельсинами. – Пожалуйста, витамины!

– Боже! – застонал Герман восторженно – Это мне?!

«Интересно, бывает он когда-нибудь сдержанным и спокойным? Или вечно корчит какого-то шута? – подумала Лиля. – Сколько работаю в театре, никогда не видела актера, который был бы до такой степени… актером!»

– Боже, откуда? – продолжал причитать Арефьев. – Вы, наверное, специально в Москву мотались?

– Где у вас кухня? – деловито спросила Лиля.

– Зачем ангелу кухня? – насторожился Арефьев.

– Сама найду! – заявила Лиля и вышла.

Герман с непониманием и удивлением уставился ей вслед.

Занятный сюжет вырисовывается…

Лиля разогрела суп, который принесла с собой, нарезала хлеб, колбасу. Больной ел со вполне здоровым аппетитом, даже жадно. Лиля смотрела на него с удовольствием. Сразу видно, что человек выздоравливает!

– Вы суп из топора сварили? – восхищенно спросил Арефьев. – У меня же в холодильнике ничего, кроме спичек и соли.

И протянул тарелку за добавкой.

– Ну а почему вы не спрашиваете, как прошла премьера? – осторожно спросила Лиля, решив выяснить намерения актера: уходит он в самом деле или все же вернется в театр?

Арефьев взглянул испытующе, вприщур. Спросил, как она хотела:

– Ну и как прошла премьера? Надеюсь, не провалились?

– Честно говоря, на троечку, – призналась Лиля, понимая, что ему будет приятно это услышать. – Не больше! Ваша замена – Нежин – был очень вял и неубедителен. Приезжали из Москвы… Все ожидали чего-то большего, но…

– Но! – повторил Арефьев так выразительно, что Лиля невольно засмеялась.

Похоже, настроение у него хорошее. Сейчас самое время перейти к делу.

– Все газеты очень ругают Аркадия. Мы ждем вас!

– А вы? – Арефьев вдруг схватил ее за руки. – Вы меня ждете?

И жест, и интонация были шутовски-патетическими, но глаза…

Какие же опасные у него глазищи, как только Лиля этого раньше не замечала?! Такие глаза восторженные дамочки называют колдовскими.

Но она не восторженная дамочка. Очень красивые глаза, да и только! Мало ли красивых глаз на свете?

– Я, пожалуй, пойду, – с трудом вырвалась из объятий Арефьева Лиля. – Кажется, вы окончательно ожили!

– Пожалуйста, пожалуйста, не уходите! – взмолился Арефьев. – Я обещаю, что не буду больше приставать к вам, не буду ёрничать и не буду больше хамить. Прошу вас… Останьтесь!

Пора было уходить. Лилия чувствовала это! Ей было неуютно под взглядом этих глаз. Казалось, Герман трогает ее, грубо лапает, прижимает к себе…

Что за ерунда! Надо уходить!

Но ведь она еще не получила его согласия вернуться в театр.

– Хорошо, – отвела глаза Лиля. – Я останусь. Но ненадолго.

Села напротив, но чувствовала себя как на иголках. Арефьев не сводил с нее глаз, этих колдовских глаз…

– Ну зачем вы так смотрите?

Хотела спросить осуждающе, но, к ее изумлению, услышала в своем голосе виноватые нотки:

– Вы же обещали!

– Пускай, – ответил Арефьев, и Лиля не сразу поняла, что он отвечает стихами: