Читать книгу - "Стеклянная невеста - Ольга Орлова"

— Света? — вопросительно обратился ко мне Матвей.

— Как вы здесь оказались? — вырвалось у меня. — У нас же пропускная система.

Он пренебрежительно махнул рукой:

— Я сказал, что приехал навестить двоюродную сестру. Сказал, что у меня мало времени, утром должен уехать, поэтому надо повидаться сегодня же. Я им оставил упаковку пива и бутылку водки. Вот и весь пропуск. Они даже узнали и сказали, в какой комнате ты живешь. Я туда заходить не стал, решил тебя здесь подождать. Я же знал, что тебя еще нет, поэтому остался здесь…

Он говорил так, как говорит человек, который боится молчать, поэтому и спешит выговориться.

Я внезапно почувствовала, что меня начинает охватывать гнев. Я вспомнила, что произошло — только что, совсем недавно, — вспомнила взрыв, собственный запоздалый страх и постоянные преследования черного мотоциклиста — Матвея, конечно.

— Зачем ты сюда пришел? — перебила я его. — Ты что, не был уверен, что я погибла? Пришел сюда, чтобы убедиться на месте?

— Я не верил, что ты можешь погибнуть, — с горячностью сказал он. — Я был уверен, что ты выжила.

Он подошел ко мне ближе, так что я теперь могла видеть его лицо в слабых предрассветных сумерках. Я, даже забыв возмутиться его словам, жадно всматривалась в его черты. Та фотография из личного дела, которую показал мне следователь Сергей, хоть и давала представление о нем, но все же изображала человека, измотанного тюрьмой, почти сломленного. Сейчас Матвей, так же жадно, как и я, смотрел на меня. Мы оба разглядывали друг друга так, что в иной ситуации это было бы почти неприлично. Меня оправдывало лишь то, что я слишком много слышала о нем последнее время, любопытство мое было возбуждено, а кроме того — и это, наверное, было самое главное — я просто устала, была потрясена покушением, нервы мои были взвинчены — мне было не до приличий. А вот что двигало им? Я думала, что знаю, любая женщина догадалась бы, на чем основано внимание мужчины, который постоянно любуется ею.

В тот момент я была, наверное, действительно не в себе или хотела выдать желаемое за действительное, не знаю. Во всяком случае, страх мой неожиданно прошел. Я забыла даже, что сегодня видела его перед взрывом, что его преследования на мотоцикле уже давно пугали меня.

Я думала совсем о другом, думала, что Матвей в жизни гораздо симпатичнее, чем можно было бы представить по рассказам других, да и собственным представлениям о типовом убийце. Он был среднего роста, очень широкоплечий. Может быть, это казалось из-за его кожаной куртки. Рубашка, как в тот, первый раз, была расстегнута, и я снова могла увидеть фрагмент его цепочки, золотой, конечно. Волосы у него были довольно длинные, и темно-русый чуб спадал на лоб. А когда он, глядя на меня, несмело улыбнулся, лицо его внезапно осветилось и еще больше похорошело.

В этот момент смысл его последней фразы дошел-таки до меня. Я возмутилась, но опять же как-то отстраненно, словно бы сейчас меня заботило совсем другое:

— Как это не верил, что я могу погибнуть? Ты что, думаешь, я бессмертная, как шотландец Мак-Лауд? Ты думаешь, что со мной можно экспериментировать?

— Нет, нет, — запротестовал он. — Это же была ошибка. Я думал, что все получится по-другому, не так. И потом, я слишком дорого заплатил за свою ошибку. И сильнее, чем я сам себя, ты меня наказать уже не сможешь.

У меня внезапно заболела голова. И вновь вернулась усталость, ушедшая было после того, как я его увидела. Сейчас я чувствовала себя так плохо, что я готова была упасть в кресло прямо здесь, в холле.

— Знаешь что, — сказала я, — я хочу спать. Ты, наверное, выспался, а я ног уже не чую. Иди, пожалуйста, домой, а я пойду к себе. Завтра, то есть вечером, в клубе, если тебе что надо, подходи, спроси, я отвечу. А сейчас извини. Иди, пожалуйста.

Я повернулась и пошла по коридору. Через несколько метров повернулась — он все еще стоял, глядя мне вслед. Я махнула рукой:

— До вечера, до вечера!

Когда же сворачивала за угол, увидела, как он медленно и нерешительно шел к лифту.

Вот и отлично.

У себя в боксе я еще нашла силы принять душ. Потом легла. После душа вновь почувствовала прилив сил, мне казалось, что как раз сейчас уснуть уже нельзя, и я ясными глазами смотрела на выцветшие обои напротив, на репродукцию Ренуара, на выдуваемую ветром занавеску. И тут все в комнате начало потихоньку бледнеть, поползло туманными пластами — и стало совсем исчезать. Все, что было в комнате, теряя телесность, растворялось в воздухе, а из зыбкого, спиралью свитого тумана, словно из колец сигаретного дыма, высовывались аквариумные рыбы с лицами клубных клиентов… На мгновение еще вернулся спадающий на лоб русый чуб Матвея, его губы, несущие белиберду о моем бессмертии, а совсем уже напоследок заглянул из настенной рамки следователь РУБОП Сергей Митрохин… И вот исчезло все, и на темной ночной улице черный мотоциклист умело минировал мой покойный «Опель», который тут же, без всякого шума, но очень ярко вспыхивал огненным факелом… И под гул моторов проезжавших машин летел с моста за своей русалкой Матвей, обреченный долгие годы искать свою проданную любовь… И мой отец строго, как в детстве, грозил пальцем, требуя покинуть балаган пустых надежд и возвращаться домой в Париж, где меня уже ждет работа в престижном газетном концерне…