Читать книгу - "Люби меня через годы - Лилия Орланд"

Мать что-то сказала и поднялась из-за стола. Ярослав даже не повернул голову. Мысли текли медленно и вяло.

— Допей вино, — Кристина пододвинула к нему бокал, в котором оставалось ещё несколько глотков.

Логинов послушно выпил всё, что было.

— Пойдём, — Яворская подошла к нему и помогла подняться.

— Куда? — язык заплетался, и даже это слово Ярослав выговорил с трудом.

— В твою комнату… Я помогу тебе, — Кристина подставила плечо, на которое он с радостью оперся. Всё-таки, и правда, устал — ноги почти его не держали.

Мысль, что Яворская поведёт его в комнату, не вызвала отторжения. Напротив. Это воспринималось спокойно и естественно. И хорошо, что поможет, самому было бы труднее.

— Давай помогу раздеться, — она потянулась к его футболке, и Логинов послушно поднял руки. Потом опустился на кровать и приподнял бёдра, чтобы удобнее было снимать джинсы. И это тоже не казалось чем-то противоестественным.

Сняв с Ярослава трусы, Яворская откинула одеяло и приглашающее похлопала по кровати. Он с готовностью опустился на тёмно-синюю простыню с урбанистическим рисунком.

Кристина включила негромкую музыку, затем встала перед ним и, слегка покачиваясь в такт, начала снимать с себя одежду. Ярослав, не двигаясь, наблюдал за ней. В стриптизе Яворская всегда была хороша.

Оставшись абсолютно обнажённой, Кристина сделала шаг к кровати и склонилась над ним. Её волосы пощекотали грудь, спустились к животу и ещё ниже.

Ярослав продолжал отстранённо наблюдать за её действиями. Видел, как на мгновение на лице девушки выступила досадливая гримаска, но тут же исчезла.

А Кристина легла на него и начала целовать в губы. Ярослав послушно открыл рот, позволяя её языку проникнуть внутрь.

Что было потом, он не смог вспомнить в течение последующих десяти лет, потому что его сознание накрыла непроницаемая антрацитово-чёрная пелена.

***

Я проснулась от звонка телефона. Ещё даже не взглянув на экран, почувствовала, как меня накрывает тревога.

Что-то случилось!

Я знала это ещё до того, как посмотрела на часы. Было около шести утра. В такое время не звонят с хорошими новостями.

— Саша, — голос Логиновой подрагивал, — доброе утро…

За приветствием последовала долгая пауза, в которую я вставила своё «доброе утро, Татьяна Викторовна» и спустя несколько секунд тишины добавила: «Что-то случилось?».

— Милена… — снова вздох и долгая, почти театральная пауза.

— Что с ней? — не выдержала.

— Ей приснился кошмар, она плачет и никак не может успокоиться. Зовёт тебя… Ты можешь приехать?

— Сейчас? — выскакивает удивлённое. Всё-таки звать меня в шесть утра — это немного странно. По крайней мере, раньше ничего подобного не случалось.

— Да, сейчас, — её голос почти умоляет. — Почитай ей сказку, спой песенку… Чем вы там обычно занимались? Потом Милена уснёт, а ты вернёшься домой. Всё равно ж выходной.

Я немного опешила, меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны — это, конечно, наглость будить меня ни свет ни заря и требовать, чтобы я приехала успокоить её ребёнка, которого, вообще-то, должна уметь успокаивать мать.

А с другой — это же Милена. Она мой друг. И если ей нужна моя помощь, я не могу отказаться. К тому же увижу Ярослава. А это ещё один плюс.

— Хорошо, я буду минут через двадцать.

— Поторопись, — она отключается, даже не прощаясь.

Осторожно выбираюсь из-под одеяла, стараясь не потревожить сонного Мурика, одеваюсь и спускаюсь вниз.

В доме стоит тишина. Родители ещё спят. Отцовский будильник зазвонит только через пятнадцать минут.

Я осторожно выхожу из дома и закрываю за собой дверь. Не буду волновать их запиской. Скорее всего, вернусь, когда они ещё будут дома.

Села на велик и покатила в центр. На улицах почти никого не было. Я доехала за десять минут. Калитка была незаперта, и я без помех вошла внутрь.

Татьяна Викторовна встречала меня в дверях дома. Она явно нервничала и выглядела обеспокоенной.

— Не знаю, что с ней. Никак не успокаивается.

Я прошла за ней в дом и поднялась на второй этаж, где располагалась спальня Милена. Комната была пуста.

— Что такое? Куда она делась? — Логинова стала ещё более нервозной, и это волнение окончательно убедило меня в её искренности. Поскольку всё это время я подспудно чувствовала какой-то подвох. Но Татьяна Викторовна слишком волнуется за дочь, это видно. А значит, и правда, что-то случилось с Миленой.

— Нужно найти её! — воскликнула госпожа мэр и тут же отдала распоряжение: — Ты посмотри в комнате Ярослава, а я поищу в моей спальне.

Мы разошлись по сторонам. Я переживала за малявку даже больше, чем хотела увидеть спящего Логинова. Поэтому особенно не церемонилась перед дверью. Просто открыла её и вошла.

Земля вздрогнула и пошла ходуном, я ухватилась за стену, чтобы не упасть.

Они спали абсолютно голыми. Кристина закинула на него ногу, её волосы рассыпались по его груди, а рука обнимала за шею.

Я попыталась вдохнуть, но получился какой-то жалкий всхлип, совершенно не наполнивший мои лёгкие кислородом. Словно что-то заблокировало гортань. Я почувствовала, что задыхаюсь.

Выскочила из комнаты и побежала назад по коридору. Скорее к выходу. Мне нужно было на улицу. Немедленно. Здесь я совершенно не могла дышать.

— Саша, привет, — обрадовалась мне вышедшая из кухни сонная Милена. — Ты тоже пришла водички попить?

Она медленно проследовала мимо меня и поднялась по лестнице. Хорошо, что с ней всё в порядке, отметила я краем сознания и продолжила свой путь к выходу.

На улице я сделала несколько глубоких вдохов и тут же пожалела об этом. Воздух раздирал мне грудь. Я и не знала, что бывает так больно. Настолько, что хочется умереть, лишь бы не терпеть эту боль.

Наклонилась, упершись руками в колени, постояла так несколько секунд, и только после этого снова решилась вдохнуть.

Обретя возможность дышать, я запрыгнула на велик и рванула из этого страшного места со всей возможной скоростью.

Даже не знаю, где каталась. По каким-то тропкам и косогорам. Казалось, остановись я хоть на миг, и тут же взорвусь от боли. Я изо всех сил крутила педали, потому что это было единственным, что позволяло мне отдалить тот момент, когда придётся столкнуться с реальностью. А пока у меня была возможность не думать и не вспоминать. Только ветер в лицо, выдувавший мысли из моей головы и боль из моего сердца.

Домой вернулась уже в сумерках. Боль слегка притупилась. И, возможно, я даже смогу со всем этим справиться.

Я открыла калитку, закатила велик и поставила его в сарай. Эти простые действия помогали отвлечься, создавали видимость того, что всё в порядке, что моё сердце не разбито вдребезги.