Читать книгу - "Любовь.com - Лада Митич"

С отделом читательских писем было не так просто.

Требования рынка были таковы, что в каждом «письме читателя» должны явно проступать «Эрос» и «Танатос» — любовь и смерть.

— Андрюха, надо чтобы писали о бабах и об убийствах!

— Юра, ну, о бабах еще ладно, а кто в письме признается в убийстве?

— Да пусть не признается, а типа напишет, что мол, слышал о таком убийстве! Сам же мне говорил, что без этого нельзя!

Андрей вздыхал, ставил журналистам задачи, а потом в печати появлялось такое:

«Никогда бы не написала вам в редакцию, но случилось то, о чем рассказать некому. Два года назад я влюбилась и сразу же отдалась ему. Через год у меня возникло огромное желание его убить…»

Ну и так далее.

— В письмах почаще вспоминайте мировых селебретис! — настаивал Андрей на совещаниях, и потом с удовольствием читал:

«Пишу вам, потому что мне каждую ночь снится Джек Потрошитель. В начале письма я хочу напомнить вам его историю…»

В общем, отдел читательских писем преуспевал. Андрей, вступив в переписку с женщиной, никогда не думал, что эпистолярный жанр может быть интересным или популярным… Когда от Ольги не было по какой-то причине письма, он перечитывал старые.

А перечитав, удивлялся, что полгода назад он и думал как-то иначе, и проблемы были другие, чем сейчас. Письма действительно заставляли оглянуться назад, остановиться в сумасшедшем ритме работы, отношений, жизни, определиться.

Оказывается, год назад его волновала осенью сырая дождливая погода, зимой — отсутствие в предновогодье билетов на поезд и прочие вещи, которые сейчас, в межсезонье, казались странными и ненужными. И все это они обсуждали с Ольгой в письмах. И самое главное — прекрасно друг друга понимали. Ольга, та, его собеседница в переписке, казалось, ловила все с полуслова, шутки Андрея были ей понятны, а ему нравилось ее умение смотреть на мир проще, не видя особых проблем даже в самых непростых ситуациях.

…Ходить по магазинам — дело сложное, особенно когда нужны новые сапоги, а в новых коллекциях все или не такое качественное, чтобы платить за него указанные безумные деньги, или такое, что не нравится в принципе, даже если изготовлено из трижды качественной кожи. Ольга заходила уже в пятый обувной, намереваясь срочно потратить часть полученной сегодня зарплаты.

Стоя у примерочного зеркала, рассматривая, как сидит сапог на ноге, госпожа Будникова услышала разговор двух девчонок лет семнадцати или девятнадцати, по виду студенток, подрабатывающих в магазине.

— Это называется «эпистолярный жанр», — говорила та, что повыше, своей подруге с пухлыми губами и тусклым взглядом. — Появился он в семнадцатом веке, первый представитель — Афра Бен, англичанка, роман «Любовная переписка дворянина и его сестры». Потом Монтескье, Гете, Руссо. Запомнила?

Подруга кивнула.

— Еще про Россию спрашивать будут, — продолжила высокая, ловко управляясь с обувными коробками, — у нас в этом жанре работал Достоевский. «Бедные люди»… Потом Вениамин Каверин.

— А еще?

— Да хватит… Для зачета вполне достаточно будет. Надеюсь.

«Надо же, — подумала Ольга, надевая свои туфли, — что люди изучают…»

И твердо решила что-то такое прочитать.

Переписка с виртуальным Андреем ее, с одной стороны, пугала, с другой — завораживала… По ощущениям это напоминало Ольге прохладное летнее утро и желание искупаться в озере — когда над водой еще туман, а ты входишь, осторожно пробуя дно ногами; и страшно, и холодно, и все-таки хочется этой прохлады. Ее собеседник был чем-то вроде подобного утреннего озера («Озерный дед», мимолетно улыбнулась Ольга), от общения с ним становилось легко. Слова в его письмах дышали юмором, проблемы от этого не то чтобы рассеивались, но как-то съеживались, превращаясь в обыкновенные житейские задачки. А вот письма эти хотелось еще и еще перечитывать и получать.

Ольга вспомнила, как они с Андреем целый день обсуждали в письмах моду вообще и моду на демисезонную обувь в частности, улыбнулась и вышла из магазина.