Читать книгу - "Кольца Лины - Наталья Александровна Сапункова"

Он сдернул с головы шапку, украшенную массивными золотыми бляхами, и его седые волосы до плеч сразу разметал ветер. Передав поводья подскочившему слуге, он быстро пошел к дверям, в главный зал замка, уже предусмотрительно распахнутым. А я увидела, как со следующей птицы спрыгнул молодой человек, и почтительно снял с седла ленну Дану. Она казалась маленькой, бледной, и зябко куталась в плащ. Дана нездорова — сказала экономка. Нет, ленна не выглядела более нездоровой, чем последние дни, она была более безучастной, я бы даже сказала — безжизненной.

Я почувствовала, как руки Дина сжали мою руку.

— Демоны! Что это с ней?

Я подумала — ей плохо. Ее сломали. Наверное, она больше не будет скандалить и ругаться с экономкой — то была игра, которая теперь потеряла смысл.

Я смотрела на Дану и не заметила, что имень Кер обратил внимание на нас с Дином. Точнее, скорее на меня. И шел теперь не к дверям, а прямо к нам, и окружавшие нас люди расступались. Несколько широких шагов — и он уже рядом. Рука Дина снова больно стиснула мою.

— Поклонись, — шепнул он.

Я поспешно поклонилась, прижав к груди правую руку — как полагалось. Выпрямилась, чувствуя, как сердце заколотилось под ладонью.

— Лира? — приподняв бровь, имень недоуменно меня рассматривал. — Ты моя свояченица из Вельда, о которой писал князь Кайс?

— Это моя жена, мой имень, — сказал Дин четко. — Она не из Вельда. Мы поженились согласно воле лира Вана, — добавил он, потому что лицо именя разом потемнело.

— Что ты сказал?! — эти слова и этот голос не предвещали ничего хорошего, он огляделся, гаркнул, — Нона!

Подскочила экономка и, встав на цыпочки, зашептала что-то именю на ухо, тот слушал и явно не хотел понимать.

— Полудурка? — повторил он, теперь разглядывая меня с брезгливостью. — Племянница мельника?.. Она?.. И вы выдали ее за Дина? Пусть она полудурка, но ты, Нона, хуже! Куда ты смотрела, безголовая женщина?!

Видно, бедная экономка не кокетничала, твердя лиру Вану, что за его поведение достанется ей.

— Она моя, отец, — вдруг громко объявила Дана, которая, оказывается, шла за отцом след в след. — Она моя, я забрала ее себе! И не обижайте ее, и Дина тоже не обижайте! Мое право невесты!

Я пока не слышала о таком праве, но, вопреки ожиданиям, имень не разбушевался, напротив, гнев почти исчез с его лица.

— Хорошо, милая, — сказал он мягко, — я все помню. Поговорим потом, — он тяжело взглянул на Дина, резко отвернулся от нас и направился куда шел, то есть к дверям в главный зал. Дочь последовала за ним.

Мы с Дином переглянулись — он тоже был удивлен. Усмехнулся:

— А я ожидал худшего. Ладно, идем на кухню, может, у Олы найдется для нас что-нибудь вкусное. За именьский стол меня что-то не тянет сегодня. А про работу даже не думай — сегодня от тебя ее никто не ждет. Мы новобрачные.

В "свадебной" одежде, выданной экономкой, я бы и не рискнула работать, а других вещей у меня при себе не было. Куда дели то, что я сняла перед переодеванием — неизвестно. Что-то подходящее нашлось бы в узле, который, наверное, так и остался под лавкой, но это ладно, потом. Раз уж я сегодня новобрачная. Зато я отметила про себя: за именьский стол Дин не хочет, но, вероятно, ему там не очень удивятся. То есть, его отношения с именем действительно похожи на родственные? Или на что они похожи? Скоро узнаем.

Время завтрака давно миновало, и теперь в кухне кипела работа. Я заметила, что появилось много незнакомых женщин, видно, нанятых только что, одна из них драила песком котел. Ола нам обрадовалась, тут же выставила травник с медом и теплые пирожки — на стол, за которым обычно ели служанки, и я в том числе.

Моего мужа Ола встречала, как любимого родственника.

— Вот, это специально, как ты любишь, с яйцом и зеленью, — она подкладывала ему пирожки порумяней. — Так и знала, что сюда придете завтракать, что вам в большом зале делать? Только давиться. Нет там сейчас радости. То ли дело мои пирожки. Спалось-то так, сладко? — они хитро подмигнула.

— Как же иначе? — хмыкнул Дин.

Я только опустила глаза. Спалось нам и впрямь замечательно. Впервые здесь я проснулась не вслед за рассветом, а когда солнце уже довольно высоко поднялось. Дин лежал рядом, одетый, на другом краю кровати, и мерно дышал, и даже улыбался чему-то во сне, а между нами, точно посередине, лежал меч, накануне извлеченный из сундука. Я чуть не оцарапала руку о его острый край и возжелала немедленно разбудить так называемого супруга и сообщить ему, что думаю об этой дурости — класть такие вещи в постель! Что, скажите, он желает этим дать мне понять? Что со мной не спит и пока не собирается? Так сказал же словами. Я поняла. Зачем нам железки острые в постели?

Я тогда не очень почтительно отправила меч под кровать, повернулась к Дину спиной и снова задремала…

Вбежала служанка, имя которой я не помнила, и, брякнув на стол пустой поднос, воскликнула:

— Ох, что там, в зале, делается! Ленна Дана посуду бьет. Первую чашку чуть об голову лира Вана не разгрохала. Кричит, как он смел выдавать замуж ее служанку, и вообще, что он себе позволяет! А маг, в черном весь, и говорит именю, что это очень хороший знак, дескать, благородной ленне становится лучше. А имень кивает и улыбается. А лир Ван… он убежал сразу…

Сообщение развеселило всю кухню — хохотали даже те женщины, которых я тут раньше не видела и которые вроде не должны были бы знать, как часто ленна бьет посуду. Оказывается, знали.

— И впрямь, зачем ему голова, и так, небось, болит после вчерашнего, — тихонько буркнула Кана, вытирая слезинку в уголке глаза.

— И хорошо, — сказала Вильна, — а то, бедняжка, слезла с седла вовсе никакая, я испугалась, что это с ней? Оказывается, полный порядок!

Собственно, я порадовалась тому же.

— И то, — поддержали Вильну, — пусть папаше на прощанье побольше тарелок расколотит!

Я посмеялась со всеми, потому что сама бы охотно расколотила что-нибудь о красивую физиономию молодого именя, но все же мне было непонятно, почему так? В моем мире, кажется, даже знатную леди приструнили бы так или иначе, и в наше время, и в прошлом.

— Смеетесь. А вот станет наша ленна