Читать книгу - "Свадьбы, ведьмы, два кольца - Татьяна Антоник"

— «О, трепещи, как трепещет хвост дохлого гоблина на ветру!» — декламировала она, заламывая руки и глядя в потолок с выражением вселенской тоски.

Я трепетала. Но не от страха, а потому что у меня началась аллергия на духи Психеи.

— Лавли, ты хоть что-нибудь чувствуешь? — спросила Пенни, в очередной раз тыкая меня чем-то острым.

На этот раз — вилкой. Серебряной. С монограммой. Видимо, из сервиза для особо торжественных допросов.

Я посмотрела на неё с искренним интересом.

— Голод, — честно ответила я. — Ты не представляешь, как хочется картошечки, да с укропом, а если селёдочки положить.

Вспышка жадно облизнулась.

Не то чтобы я не испытывала боль, естественно, испытывала. Но незнакомое зелье от Андреи... тьфу ты, Психеи обрело новые побочные свойства. Все притупилось. И эмоции, и ощущения, и моя реакция.

Потому что варить зелья — это наука. Понаберут по объявлению. Лучше бы отправили меня к зубному. Со стоматологами у меня разговор короткий: если бы я знала государственные тайны, я бы их рассказала.

— Что это за слова? — подозрительно спросила Психея. — Тайный язык ведьм?

Бедная, картошку с селедкой не пробовала.

— Очень древний, — подтвердила я. — Переводится как «принц в неведомо где».

По существу хотелось ответить красочней, но я была уверенна, что эта дамочка не знакома с иномирским матерным фольклором.

— Она издевается! — взвизгнула Пенни.

— Да ты что, — я изобразила невинную улыбку, — я вообще очень покладистая. Пока все идет, как мне удобно, я покладуюсь.

Психея вздохнула и сделала знак. Из тени вынырнул здоровенный мужик с лицом, как у тролля, которому на ногу наступил другой тролль. Он держал в руках плётку, цепи и почему-то — утюг.

— Это Борг. Он не говорит. Он творит. Между прочим, ты подсказала.

Аааа, я догадалась, что передо мной стоит еще один голем. У распорядительницы-то нет нужды в ингредиентах. Правда, если мое чудище превратилось в прекрасного лебедя с лицом Алиеры, то этот напоминал ту самую кучу, из которой он создавался.

— О, — я усмехнулась, — у тебя, Психея, отличное чувство юмора, и чисто визуально, удар Боргу ты поставила хорошо.

— Было у кого поучиться.

— А утюг зачем? — не удержалась я. — Для глажки меня?

— Нет, его рубашки. Он педант, — с сарказмом фыркнула Психея.

Борг глянул на меня с выражением «ну, начнём». Я пожала плечами.

— Только не в живот. Там пирожок.

Пытки продолжились. Меня щекотали перьями. Меня поили зельем правды (я рассказала, что в детстве съела жука и мне понравилось). Меня подвешивали вниз головой. Вспышка, моя летучая мышь, сидела поблизости и комментировала происходящее с видом эксперта.

— Ты бы хоть сделай вид, что тебе больно, — прошипела она. — А то они начнут думать, что ты железная.

— Да я стараюсь, — в тон фамильяру сипела я, дергаясь от горячей поверхности. — У меня после их новаторского зелья реакция какая-то не такая.

— У тебя вообще всё не такое, как у всех.

Когда Борг начал водить по моей спине ледяным кубиком, я не выдержала и рассмеялась.

— Щекотно! Ха-ха! Стоп, щекотно же!

— Она смеётся! — завопила Пенни. — Это ненормально!

— Это защита психики, — важно сказала Психея.

— Или полное отсутствие таковой, — выдала авторитетное мнение фамильяр.

— А может, ты просто не умеешь пытать, — подала голос я. — Вот если бы ты продолжила рассуждать в своем властном ключе, как прижучишь Его Величество, тут я, конечно, — я часто-часто закивала, — сдамся.

Мнимая распорядительница отбора сжала кулаки. Потом отодвинулась и ударила меня наотмашь ладонью.

— Где принц?

— Понятия не имею, — языком проверяла, не растеряла ли я все зубы.

— Где Леди Катрина?

— С ним. Там же.

— Где это — «там же»?

— Где-то между «ой, как романтично» и «почему король нас не одобряет».

Психея взвыла. Пенни швырнула в меня свой платок, что говорило о том, какими мозгами способна похвастаться девушка.

Заметно утомленный Борг пошёл гладить свою рубашку. Должен же где-то пригодиться его утюг.

— Всё, — сказала Психея. — В яму её! Через несколько часов заново допросим. Сдается мне, Лавли будет гораздо сговорчивее.

Меня поволокли по коридору. Я шла с достоинством, насколько это возможно, когда у тебя связаны руки, да и ты сама сильно изранена, а за спиной летает белая летучая мышь с избыточным весом, комментируя всё происходящее в стиле «а вот в моё время ведьм уважали».

— Ты хоть понимаешь, что мы в ловушке? — шептала Вспышка.

— Конечно, — машинально отзывалась я.

— Что нас могут убить?

— Могут.

— И что ты при этом чувствуешь?

— Лёгкий голод и желание поспать.

— Безнадёжная ты.

— Зато не унываю, — я пожала плечами.

Дверь в яму скрипнула, как совесть у чиновника. Меня толкнули внутрь. Я полетела вниз, как мешок с морковкой, только без картошки. Приземлилась на что-то мягкое. И это «что-то» застонало.

— Ай! Ты мне на печень села!

Я моментально признала чужой, девичий голос.

— Лалисса?!

А этим двум злоумышленницам было на что давить. Я не хотела, чтобы моей подруге причинили боль.

— Как тебе обстановка? — улыбалась женщина.

Казалось, что ее не смущает, что нас погрузили в земляную яму, откуда торчали корни, что один приказ — нас лишат жизни, а она, вообще, здесь присутствует, потому что леди Жуи вдруг померещилось, что через Лалиссу ведьма сможет повлиять на меня. И не зря померещилось, я испугалась.

— Лалисса, прости, — бросила к верной наперснице. — Я не ожидала, что эти дамочки столь подлые.

— Не утруждайся, — фыркнула владелица игорного дома. — Меня им не напугать.

В нашу беседу вклинилась мышка.

— А где Мрак? — в панике вопрошала она.

— Ты будешь очень добра, если не станешь вспоминать о моем фамильяре, — прикрыла ей рот красивая женщина. — Нас могут и подслушивать.

О, я испытала некоторое облегчение. На кота Лалиссы можно положиться, а ведьма не особенно афишировала его наличие. Сдается мне, в нашей паре из красивой и умной подруги, я нифига не умная.

— Лалисса, тебя же могли убить, — я обняла подругу.

— Тебе ли не знать, что за одной жизнью следует новая, часто более интересная, чем старая, — смеялась