Читать книгу - "Соблазнить герцогиню - Эшли Марч"

— Тихо, мальчик, спокойно. — Герцог поднял руку, чтобы погладить жеребца, другой же потянулся к задвижке стойла.

И тут вдруг послышался ее смех.

Филипп замер на мгновение. «Может, я ослышался? — промелькнуло у него. — Может, мне померещилось?»

Через несколько секунд снова раздался смех. Да, сомнений быть не могло — это смеялась Шарлотта.

Герцог осторожно приблизился к двери комнатки в самом конце конюшни. Дверь была открыта настежь, и он прекрасно видел всю компанию, сидевшую за столом. Несколько человек играли в карты, и среди них была Шарлотта. Выходит, она не сбежала, не бросила его…

Да-да, не бросила!

Филипп тотчас же узнал ее платье — одно из тех, что он купил для нее недавно. Вырез был подобающим образом высок, а манжеты рукавов доходили до запястий. Именно в таком платье и следовало ходить герцогине.

Но даже в этом скромном наряде она казалась необычайно соблазнительной — как будто на ней было одно из ее возмутительных шелковых платьев. И тут Филипп вдруг понял: даже если он заставит Шарлотту каждый день ходить в мешковине, она по-прежнему будет для него столь же желанной, как сейчас. Да, она всегда будет искушать его…

Приблизившись к распахнутой двери еще на шаг, он тихо позвал:

— Шарлотта…

И в тот же миг игра за столом прекратилась.

— Прошу прощения, ваша светлость, — пробормотал Фэллон, поднимаясь на ноги. И было очевидно, что дворецкий смущен до крайности — вставая, он даже опрокинул стул.

Филипп же едва удерживался от смеха, и картина, представившаяся его взору, была довольно комичной: за карточным столом сидели два конюха и их помощник, а также экономка, девушка из кухни и, наконец, Шарлотта — герцогиня Радерфорд. Фэллон же, пожилой дворецкий, всегда являвший собой образец достоинства и сдержанности, сейчас походил на провинившегося мальчишку, ожидавшего неминуемого наказания за какую-то очередную шалость.

И как ни странно, Шарлотта потупилась. Да-да, она не желала смотреть ему в глаза и, судя по всему, тоже смутилась.

«Очень любопытно… — подумал Филипп. — Похоже, она чувствует себя виноватой. Хотя в данном случае она, в сущности, ни в чем не провинилась. Если, конечно, не считать игру в карты в конюшне…»

Прикусив губу, чтобы не рассмеяться, герцог наклонился и поднял упавший стул. Усевшись рядом с женой, заявил:

— Я тоже хочу сделать ставку. Не возражаете?

Шарлотта наконец-то взглянула на него и пробормотала:

— Но дело в том… — Она покосилась на дворецкого. — Полагаю, ты должен дождаться своей очереди, потому что Фэллон…

Я ухожу, — перебил дворецкий. — Мне следует немедленно вернуться к своим обязанностям, миледи. Спасибо за развлечение. Я счастлив, что сумел составить вам компанию.

Тут все остальные слуги тоже поднялись из-за стола и, поклонившись, поспешили к выходу.

Шарлотта нахмурилась и заявила:

— Нет, Фэллон, ты должен остаться! К тому же ты должен мне. — Осмотревшись, она увидела, что никого из слуг уже нет рядом с ней. Тяжело вздохнув, она бросила карты на стол и, взглянув на мужа, спросила:

— Ты ведь не очень сердишься, да?..

Филипп пожал плечами:

— Наверное, не очень. Но ты, кажется, не желаешь оставаться со мной наедине, моя дорогая.

— Шарлотта, — тут же поправила она. — Ты обещал называть меня просто Шарлоттой. Забыл?

— Просто Шарлоттой? Гм… — Он снял перчатки и потянулся к ней, — Значит, просто Шарлоттой?

— Да, я просила тебя… — Она отпрянула, когда он провел ладонью по ее щеке.

— Что ж, как скажешь. Если хочешь, будешь просто Шарлоттой.

Она кивнула:

— Спасибо.

Шарлотта попыталась собрать со стола карты, но руки ее дрожали, и карты, выскальзывая из пальцев, падали на стол и даже на пол. Она наклонилась, чтобы поднять их, но Филипп, коснувшись ее локтя, прошептал:

— Позволь мне.

Шарлотта не стала возражать:

— Как хочешь…

Откинувшись на спинку стула, она наблюдала за мужем, собиравшим карты. «Как странно… — думала она. — Я даже не знаю, как держаться с ним теперь, И уж тем более не знаю, как относиться к его признанию в любви».

А Филипп, словно читая ее мысли, говорил себе: «Похоже, она озадачена и не знает, как вести себя. Не знает, как реагировать на мои слова о любви. Но, конечно же, она не верит мне — это совершенно очевидно. Значит, я должен за оставшиеся десять дней убедить ее в том, что мне можно верить».

Собрав, наконец, с пола карты, он уже хотел выпрямиться, но вдруг приметил еще одну, упавшую рядом с юбкой Шарлотты. Потянувшись к карте, Филипп почувствовал, как ему ужасно хочется дотронуться до лодыжки жены, хочется погладить ее, сжать покрепче…

В этот момент Шарлотта вдруг отодвинулась и хриплым шепотом проговорила:

— А, вот и еще одна, последняя.

Филипп поднял голову и увидел, что Шарлотта, наклонившись, смотрит на него. И сейчас в ее глазах не было ни намека на смущение, — напротив, она смотрела на него с веселой улыбкой.

Когда Филипп выбрался из-под стола, жена взяла у него карты и, собрав все оставшиеся, сказала:

— Присядьте, ваша светлость. — Она принялась тасовать колоду. Улыбнувшись, заявила: — Видите ли, милорд, раз уж вы спугнули всех игроков, то вам придется их заменить. Я требую продолжения игры.

— Да, разумеется, — кивнул Филипп. Он твердо решил отыграть утраченные позиции и снова стать хозяином положения. — Но, к сожалению, у меня нет с собой денег, — сказал он, усаживаясь на стул. — Я ведь не знал, что мне придется играть в карты, поэтому не захватил ни одной монеты.

— Ну, в таком случае… — Шарлотта в растерянности пожала плечами. — Вы вполне можете расплатиться потом, не так ли, милорд? Если проиграете, конечно…

— Да, безусловно. — Филипп улыбнулся и, наклонившись к жене, прижался губами к ее шее. Отстранившись, спросил: — А может, мы могли бы сыграть на что-нибудь другое? Ведь есть гораздо более ценные выигрыши, чем деньги…

— Мм… например? — Шарлотта взглянула на мужа с любопытством. — О каких ценностях ты говоришь?

Филипп со вздохом откинулся на спинку стула — заставил себя это сделать.

— Так что же это за ценности? — спросила Шарлотта с улыбкой. — Ответь мне, Филипп.

И тут он вдруг понял, что означала эта ее улыбка, что означал ее вопрос. Да, Шарлотта, провоцировала его, искушала… Но чего она добивалась? Филипп не мог ответить на этот вопрос, но точно знал, что уже не сможет остановиться, если поцелует ее сейчас.

Но неужели она предлагала ему себя? И если так, то что именно предлагала? Только свое тело? Проклятие, он хотел ее всю целиком — и тело, и сердце, и душу!