Читать книгу - "Твой маленький монстр - Яна Лари"

Ринат, отпустив мою руку, чтобы грубо, до боли, сжать нагое бедро. — Зачем тогда явилась? Что, утончённый бойфренд не смог удовлетворить? Нравится по жёстче, да? Поэтому в каталоге выбрала ненавистного меня? Так нужно было сразу говорить, глянь, сколько здесь добра без дела осталось.

С глухим рыком он опрокидывает консоль на бок и из ящичков вываливаются всевозможные плети, наручники, кляпы и ещё кучу всего, неизвестного мне предназначения. Перед глазами вереницей мелькают кадры того как он может использовать это с другими, провоцируя отвращение, вплоть до рвотных спазмов. Прикусив губу, сглатываю ненужные слёзы и прощаясь с образом милого парня, который оказался самой обычной иллюзией.

— Ты жалок, Ринат. Ты продал не только тело.

— А ты купила, значит не тебе меня судить, — он хрипит как раненый зверь, стоя с опущенной головой посреди учинённого бедлама. — Такие, как ты ничем не лучше.

— Философом вдруг стал? — схватив свои ненавистные туфли, швыряю их прямиком в зеркало, но стекло лишь покрывается трещинами, не разбившись, как было задумано, что только взвинчивает мою злость. Не люблю, когда что-то идёт не по плану. — Думаешь, хорошо устроился? Так это поправимо, братец. Ты у меня на трассу отправишься! А ещё лучше бомжей за кусок хлеба ублажать. Там тебе, отбросу, самое место.

— Только попробуй.

Ринат кидается в мою сторону, слишком поздно разгадав опасность. Я успеваю закричать во всю силу своих лёгких:

— Помогите, кто-нибудь! На помощь!

— Ты что творишь? — Шипит он мне на ухо, закрывая рот рукой. Извернувшись, впиваюсь зубами в жилистое запястье, слегка прокусывая едва заживший рубец. Наши лбы соприкасаются, а ускоренное дыхание смешивается. Я чувствую на языке солоноватый привкус его кожи смешанный с кровью и, потеряв голову от своей утраты, захожусь судорожным непритворным плачем.

— Ненавижу тебя, — успеваю шепнуть, прежде чем кто-то из персонала отпирает дверь запасным ключом. А дальше всё вспышками:

Два амбала.

Кровь на лице Рината.

Крик. Мой.

Ещё один — Марины.

Снова Ринат, сжавшийся в углу под ударами дубинок.

— Только не говори никому… — его разбитые губы еле шевелятся.

И у меня — шок. Ступор. Подобного исхода я никак не предвидела.

Взволнованная Марина накидывает мне на плечи широкую шаль и, подобрав с пола одежду, силой выводит из комнаты. Шагая босыми ногами по коридору, слышу лишь глухие удары резины о тело. Они вбиваются в душу, чувством вины, страхом за его жизнь и чем-то неотвратимым… как гвозди в крышку гроба. На этот раз я точно его потеряла

Мой сводный брат далеко не ангел, но что тогда говорить обо мне?

От тебя хлопот больше, чем толку

— Кто дал им право?! Нельзя вот так просто избивать людей! — моё оцепенение сменяется паникой. Я готова придушить Марину прямо здесь, в этом самом кабинете, куда она привела меня, чтобы помочь одеться и привести себя в порядок.

— А вы разве не этого добивались? — девушка смотрит жёстко, с плохо скрытой неприязнью, справедливо обвиняя меня в случившемся, однако ведёт себя так, словно подобный произвол для «Скважины» в порядке вещей. Тот мимолётный всплеск сострадания, вырвавший её крик при виде разбитого лица Рината, теперь надёжно скрыт за ледяным спокойствием. Хотя, чему тут удивляться? Как администратор этого притона она наверняка много чего повидала. — Не волнуйтесь, жить будет. У шефа к нему особое отношение. Это не первый раз, ребята знают своё дело, бьют аккуратно. Чисто, чтобы помнил своё место.

— Аккуратно? Да вы лицо его видели? За что с ним так?!

— Нас это не касается, — мелькнувшая на бледном лице тревога настораживает, но Марина складывает руки на груди с таким упрямым видом, что становится ясно — ответов мне не получить.

— Я требую, чтобы его уволили! — в отчаянье выпаливаю приготовленные заранее слова, с той лишь разницей, что теперь это не акт мести, а попытка спасти Рината. Здесь он долго не протянет.

— На каком основании?

Скептически выгнутая бровь Марины ясно даёт понять, что моё требование ни кем всерьёз рассматриваться не будет.

— Он неадекватен и, как следствие опасен.

— Да что вы говорите…

За ироничной усмешкой девушки сквозит подлинное сочувствие Ринату. Даже в этой клоаке человеческих пороков он сумел вызвать к себе хорошее, светлое отношение. Я уже и сама не в силах определиться кто же Ринат на самом деле — подлец или жертва. Во всяком случае, отсюда его точно не вытащить пока он сам того не захочет. А рассказать обо всём отцу, равносильно тому, чтобы вывалить всю эту грязь Илоне. Да и кто запретит совершеннолетнему парню жить так, как ему нравится? Трошин никого слушать не станет.

— Ещё раз прошу прощения за произошедший инцидент, — Марина то и дело поглядывает в окно, выходящее на задний двор, и всё сильнее хмурится. — Его кхм… танец запишем на счёт заведения.

Нервно одёрнув пиджак, она повторно окидывает меня брезгливым взглядом, наверняка окрестив про себя пустоголовой, развратной истеричкой. Так и есть. Как бы то ни было, терпеть и дальше её молчаливое порицание я не собираюсь.

— Так его уволят?

— Нет, — ответ звучит с долей сожаления, но твёрдо. — Уходите, пожалуйста. Единственное, что вы можете для него сделать — помолиться. Больше никто и ничто ему не поможет. Обратитесь в полицию — парень просто исчезнет. Нет тела — нет дела.

Куда же он впутался, глупый?

— Всего хорошего, — сипло прощаюсь, кидая быстрый взгляд в висящее на стене зеркало, и невольно ахаю: шея и ключицы сплошь покрыты темнеющими засосами. Отец будет в ярости. И поделом мне.

— Держите — Марина осторожно касается моей руки, протягивая тонкий терракотовый шарф. — Вам он нужнее.

Мой испуганно-вопрошающий взгляд остаётся без ответа. Секунду назад эта девушка смотрела с нескрываемым осуждением, и вдруг проявляет такую заботу. Что это — женская солидарность, жалость, мудрость? Что?!

— Спасибо, — пристыжено принимаю шифоновую вещицу и, замешкавшись у самой двери, всё-таки тихо оправдываюсь: — Ему здесь не место.

— Знаю.

Лёгкий шарф, обмотанный вокруг шеи, душит сродни свернувшемуся удаву. Детские страхи с новой силой напоминают о себе дрожью в коленях и холодной испариной на лбу. Но так даже лучше. Так легче не думать о том, что сейчас происходит с Ринатом, не представлять каково ему. В голове не укладывается, как человек добровольно может позволить так с собой обращаться. Ему настолько нужны деньги? Сегодня же аккуратно поговорю с отцом, пусть найдёт ему хоть какую-то работу у себя в фирме, раз Трошин ценит свою независимость больше здоровья и самоуважения. А дальше Ринат пусть сам решает, как быть.

Боюсь за