Читать книгу - "Центумвир - Александра Лимова"

В общем, я думаю, что выплеснутый на него кофе он бы еще пережил. Но вот запущенная мною кружка отскочившая от его инстинктивно вскинутой руки, была последней каплей.

Потом я отчаянно спасала свою жизнь, прытко ускакивая из кухни и столовой в задорном поиске ближайшего помещения, где была дверь, которую можно запереть. Нашла. Рванула в ванную здесь же, на первом этаже и трясущимися пальцами все-таки успела щелкнуть замком до того, как о-опасность неизбежно смертоносная, пришибившая меня секундой назад взглядом, рванул дверь на себя. И уебал в нее с такой силой, что массивное дверное полотно горестно застонало.

– Открой. Открой, блядь, иначе дверь вынесу нахуй! – его утробное рычание, пока я крестилась и делала себе мысленную пометку заехать завтра в церковь, чтобы поставить свечку за здравие итальянцам за такое добросовестное отношение к своей работе, сейчас спасшей меня от мучительной гибели надежной преградой из цельнодеревянного массива, стойко вынесшего очень нехуевую по силе атаку разгневанного инопришеленца. А после взревела:

– Дверь вынесешь? Я тебе челюсть вынесу, если зайдешь! Оставь меня без полива своим мужским вниманием! Да подавись им! Вообще не догоняешь, о чем я тебе говорю! Так передернуть все! Охуеть! Еще додуматься ведь надо до такого! Дача и неделька в Турции!

– Дача будет в России, у белых людей нет дач в Турции. – С просто непередаваемым сарказмом из-за двери. – А у меня есть. Правда, не в Турции, а в Ницце. Ты не сильно расстроилась? Если что, могу продать ее и купить тебе дачу где-нибудь в Тамбовской области. На сдачу Тамбов и велосипед, будешь по выходным ездить в свои владения, Симба!

Вот сука!

Взгляд натолкнулся на алмазную пилочку для ногтей забытую мной на краю широкой мраморной стойки с интегрериванной раковиной. А думала, что забыла взять с собой. И глядя на нее, меня внезапно озарило, что она создана для того чтобы быть в заднице Истомина.

В общем, когда я распахнула дверь, у меня почти в ту же секунду онемела кисть от его хвата, мгновение и пилка выбита из пальцев, а меня намертво сжав в тисках, прижали к своей груди так резко, что воздух с шумом вышел из легких.

– Ну, и что это было? – гневное шипение на ухо. – Чего не сказала-то: ду ю вона ноу, хау ай гот зис скарс?

– Тебя же заводит мой стиль предварительных ласк с щекотками перьями? Вот хотела тебе в жопу воткнуть, это услуга для вип-клиентов! Оцените наш сервис!

– Я тебе сам сейчас в жопу воткну что-нибудь, – стиснул до боли, лягнуть толком не получалось, ему позвонили, а меня, отбуксировав в гостиную швырнули на диван, чтобы через пару секунд разговора завершить звонок и сообщить подскочившей на диване мне, – страстное секс-примирение отменено. Мне тут братва позвонила, вернусь через два дня в лучшем случае, но с семками и пивчанским, так что можешь падать на корты.

– Тяф-тяф! – изобразила щенячью радость, и  приложила руку к своей заднице, махнула кистью в пародии на виляющий хвост.

– Боже, как тебе идет! Можно почаще так? – умилился он, снимая джемпер заляпанный кофе и направляясь в холл.

– Два дня говоришь? Отлично! Позову Вадима, с ним перетрем... – «-ся шкурами» нечеловеческими усилиями сдержала.

Он резко остановился в арочном проеме гостиной. И я очень четко поняла, что пизданула лишнее и без шкур. И хвала всем богам, что не сказала фразу полностью.

Медленно повернулся и нутро сжалось под этим взглядом. Именно так он смотрел на Стрельникова. Именно так выглядел, когда Егор понял, что ему пиздец. Это чувство, когда холодит у виска. И ты прекрасно осознаешь, что и без контрольного… неминуемо.

– Повтори. – В его голосе нет эмоций. Вообще ничего нет, кроме неподъемного груза грядущих последствий.

Смотрела на него и понимала, кто сейчас передо мной.

Ярый.

Который гораздо старше своего биологического возраста. Старше не только по возрасту. Старше. Во всем.

Когда по инстинктам, по рецепторам ножевым безжалостно полосующим ударом. Колото-резанные раны, и из жизненно-несовместимых кровоточит, а кровь собирается в отчаянный вопль инстинкта самосохранения, что сейчас будет предупредительный, а если не среагируешь вовремя и как надо, то… на поражение.

В горле пересохло и разум подсказал выход. Упала обратно на диван, скрещивая ноги и исподлобья мрачно глядя на него:

– Ой, все. По тупому парировала, согласна.

Не сработало.

Медленно направился ко мне. Пульс участился, почти слился, когда коленом коснулся моих и медленно склонился, опираясь на руку, выставленную на спинку дивана над моим плечом. Прищурено глядя на меня очень тихим, но высекающимся в разуме шепотом:

– Только попробуй. Убью нахуй.

Сумасшедшее по силе прессующее и иссушающее веяние, таранящее до слома. До злости от того, что как с безвольной тупой шавкой, неосмотрительно тявкнующей на хозяина. Медленно подалась вперед, зло глядя в его глаза.

– Не провоцируй, Ярый. – Растягивая губы в злой улыбке. – Не советую. Или ты тоже не понимаешь, с кем связался?

Секунда глаза в глаза. Кто-то должен был сорваться. Било обоих изнутри. Било нещадно. Полосовало. Но снова звонок ему, непонятно кого спасший. Истомин отстранился и молча ушел переодеваться.

***

«Балтика 7 или три толстяка?»

Смс от инопришеленца, когда я с утра, после бодрящего душа приводила ебало в порядок, хлебая кофе в ванной и придирчиво осматривая каждый пробный штрих нереализованной внутренней стилюги, превращающей мое мрачное ебало в утонченную и до безумия привлекательную морду лица.

Секунда и после его смс фото браслетов.

Первый витый изящный, второй литой из трех колец с вставками брюликов. В углу фото заметила подложку с серьгами, обвела понравившиеся в редакторе и отослала обратно со словами:

«Оба. И вон те семки с сапфирами».

И ухмыльнулась себе в зеркале, когда услышала через приоткрытую дверь ванной, смежной с нашей спальней, звук уведомления о смс. Звук его телефона. А спустя секунду в ванную ввалился Истомин и положил передо мной пакет:

– Я прямо как знал. – Зевая и непринуждённо приобнимая меня, деловито вскрывающую коробки. – Хорошо, когда вкусы сходятся, скажи же.

Тварь. Ты безупречен. Даже в скандалах. Особенно, когда знаешь, что скосячил. Тварь… моя тварь.

– Угум, сходятся. – Фыркнула я, сравнивая фото и содержимое коробок. Он взял все серьги с той подложки.

Вчера осушила подчистую бутыль вина, шлифанула вискарем и белым ромом. Мне было хуево. До момента, когда пришла к выводу, что всё и всех на хуй. До момента, как проснулась и проверила телефон, в поисках оповещений от него, не приехавшего домой ночью. До момента, пока окончательно не послала на хуй. До момента, когда… считал все и знает, как подлизаться, понимая что, полоснул. Ножом. Жестко. По привычке. Как тварей своих, а я ведь особенная тварь… По мне надо со вкусом и особым подходом.