Читать книгу - "Зеленоглазый горец - Ханна Хауэлл"

– Да, так говорить может только женщина, которой кажется, что она влюблена.

Торманд посмотрел на Саймона укоризненно и покачал головой:

– Вы циник, Саймон. Вы – человек жесткий. Надеюсь, что однажды вы расскажете мне, что сделало вас таким и почему вы так скептически относитесь к вопросам любви и брака. И почему в глубине души вы не доверяете женщинам.

– Может быть, но сейчас это к делу не относится. Я полагаю, что этой девушке кажется, что она влюблена, и из-за этого она совершила нечто из ряда вон выходящее. Не рассказал ли вам Джеймс о том, где находится потайной ход, который ведет в Данкрейг? Тогда бы этой женщине не пришлось вести нас туда.

– Джеймс собирался мне сообщить об этом, даже начертил для меня карту, но сразу вслед за этим началась вся эта заварушка, и он попытался сбежать.

– В таком случае, слава Богу, что девушке известно о потайном ходе, иначе вашему братцу пришел бы конец. А мы с вами оба знаем, что Маккей не даст умереть ему быстро и без мучений.

Торманд сделал глоток эля и стал внимательно разглядывать деревянный кубок, который держал в руках.

– Этот кубок смастерил Джеймс. Эта вещица простенькая, так, ничего особенного. Изготовить такую для него – пара пустяков. Наверное, хозяин купил эти кубки для самых дорогих комнат в своей гостинице. – Он вздохнул и посмотрел на Саймона. – Я прекрасно знаю, что за человек Маккей. Я понял это уже в тот момент, когда Маккей пересек ворота Данкрейга. Уже тогда я предчувствовал, что скоро моему брату придется пострадать по вине этого человека. Но Джеймс, если нужно, выдержит все, пройдет все испытания. Он будет ждать, когда я приду и вызволю его из тюрьмы. Но если это мне не удастся, он никогда не станет меня ни в чем винить. Полагаю, мне нет нужды говорить о том, что я хочу избавить Джеймса от страданий и спасти ему жизнь. И все же сейчас не это занимает мои мысли. Я думаю, как сделать так, чтобы успеть спасти его, пока Маккей не погубил руки настоящего мастера.

– Руки мастера? – Саймон принялся с интересом разглядывать свой кубок – точную копию того, что держал в руках Торманд. – Да, ваш брат и в самом деле настоящий мастер. Прекрасная работа!

– Вы не поняли. Для Джеймса это не работа. Это его призвание. Сколько я помню, Джеймс всегда что-то мастерил из дерева, вырезал какие-то вещицы. Он может встать возле какого-то куска древесины и подолгу его рассматривать, а затем вдруг начнет что-то из него вырезать. Иногда он сразу мысленно видит какую-то картинку на куске дерева и воплощает этот замысел. А иногда он сначала рисует эскиз на листе бумаги, чтобы убедиться, что узор, который возник в его воображении, будет хорошо смотреться. Так он работает.

– Подобные вещи всегда были недоступны моему пониманию, однако я привык, что меня окружали предметы искусства – от тканых гобеленов до ювелирных украшений. Тем не менее ваш брат все-таки лэрд.

– Это не имеет никакого значения. Будь он хоть сам король, он, даже сидя на троне, все равно что-нибудь мастерил бы из дерева и вырезал на нем узоры. Он просто не может без этого жить. Если Маккей повредит руки Джеймса и лишит его возможности создавать прекрасное, он разрушит что-то у него в душе. То, что не сможет ему заменить даже любимая женщина. Полагаю, то же самое бывает со всеми талантливыми людьми.

– Тогда нам надо освободить вашего брата, пока этого не случилось. Хотя, по моему мнению, вряд ли Маккей что-нибудь понимает в таких вещах, как искусство. Он и не подозревает, как ваш брат уязвим в этом отношении.

– Надеюсь, что вы правы, потому что Маккею известно, как важна для Джеймса работа с деревом. И что у него поистине золотые руки. Поэтому он наверняка первым делом примется за них.

Джеймс очнулся от того, что ему в лицо плеснули холодной водой. От боли раскалывалась голова. Болело все тело – словно он несколько раз кубарем скатился с каменистого утеса. Вернувшись в Данкрейг после неудачной попытки проучить Макларенов, Маккей впал в бешенство. Ему хотелось, чтобы люди Макларена заплатили кровью за попытку захватить Данкрейг. Считая их набег личным оскорблением, Маккей хотел, чтобы ни одному представителю соседнего клана не удалось уйти живым с его земель. А его людям не удалось уничтожить ни одного человека. Раздосадованному Маккею не оставалось ничего другого, как сорвать свою злость на закованном в цепи Джеймсе. После сильного удара в лицо Джеймс впал в спасительное забытье. Но сейчас, похоже, передышка закончилась.

Джеймс очнулся, перед глазами у него все плыло. Наконец он увидел перед собой Большую Марту с ведром воды, тазом и мешочком снадобий.

– Слава Богу, ты очнулся, – сказала она, поставив ведро на землю и открывая мешочек.

– Для меня было бы лучше не приходить в сознание, если сейчас сюда снова вернется Маккей.

Большая Марта внимательно огляделась по сторонам, а потом начала смывать с Джеймса грязь.

– Да, он скоро вернется и намерен сделать все, чтобы ты стал умолять его о пощаде.

– Напрасно он на это рассчитывает. Ему меня не сломить.

– Я бы не была так уверена на твоем месте. Маккей сломил много смельчаков.

– Знаю, ты имеешь в виду моих людей, не согласившихся нарушить клятву верности, которую мне дали. Хотя это могло спасти им жизнь.

– Да. После того как ты покинул Данкрейг и Маккей взял в руки бразды правления, у нас настали очень тяжелые времена. Но скоро, я уверена, все снова возвратится на круги своя.

– Значит, у тебя было видение? – с иронией спросил Джеймс. – Ты видела, что я ушел из этого подземелья на своих ногах? Я был живым и невредимым? Может, ты тоже обладаешь даром ясновидения?

Большая Марта терпеливо выслушала Джеймса, пропуская колкости мимо ушей.

– Ты прекрасно знаешь, что у меня нет ни такого дара, ни таких способностей. Единственное, что у меня есть, – это мой бесценный опыт, который никто не может у меня отнять. Да еще пара ушей и пара глаз в придачу.

Джеймс улыбнулся и спросил, понизив голос:

– Лучше скажи мне, что тебе известно? Как дела у Мегги и Анноры?

– У твоих девочек все хорошо. Только Мегги немного испугалась. А у Анноры лишь пара синяков.

– Только пара синяков?

– Ну да! Пока Маккей гнался за Макларенами, она ходила в деревню и разыскала там твоего брата с другом. Как же, по-твоему, она может себя чувствовать?

Не всему, что сообщила ему Большая Марта, Джеймс поверил, но у него сейчас не было времени спорить с ней. Он был счастлив тем, что узнал, что его дочь и любимая женщина живы. А это на данный момент самое главное.

– А что еще тебе известно?

– Многое, – сказала Большая Марта так же тихо. – Сейчас твои караульные ушли раздобыть еды. Я пришла и сказала этим громилам, что мне нужно обработать твои раны, и они не возражали.