Читать книгу - "Итальянская свадьба - Ники Пеллегрино"

Но на самом деле тяжкий труд еще и не начинался. Чтобы расплатиться с долгами, нам приходилось работать семь дней в неделю, весь день до поздней ночи. Днем я трудилась в магазине на Оксфорд-стрит, а в пять часов вечера со всех ног бежала в «Маленькую Италию» и до поздней ночи работала официанткой. Напечатанного меню у нас не было. Посетители ели то, что Беппи решал приготовить. Как правило, это был какой-нибудь суп, на второе — ризотто или макароны; за ними следовали мясо или рыба с овощным гарниром и салат. Сначала я просто сообщала посетителям, чем мы сегодня собираемся их кормить, но потом мы купили небольшую черную доску, чтобы писать на ней мелом меню дня.

Это было недорогое заведение, особенно потому, что вино и хлеб включались в стоимость блюд. Но Беппи следил также и за качеством пищи. Он так оживлялся, что мог выскочить из кухни в обеденный зал, чтобы показать посетителю тарелку свежих моллюсков, которые он собирался сварить со спагетти, собственноручно состряпанными им накануне.

Иногда найти нужные ингредиенты было совсем не просто; вот почему мы предпочитали не вводить в меню новые блюда. К тому же мы не могли позволить себе тратить продукты впустую. Беппи выяснил, как хозяину греческого ресторана удавалось удерживать низкие цены: он никогда ничего не выбрасывал. Овощные очистки шли в бульон, мясной соус сдабривался обрезками жира. Так что Беппи последовал его примеру.

Мясо он старался покупать самое дешевое. Для приготовления инвольтини[31]очищал от костей куриные ножки, отбивал их, сворачивал в трубочки и начинял сыром и ветчиной. Его супы изобиловали фасолью и сельдереем и были приправлены срезанным с бекона салом, а свое фирменное рагу он тушил часами, чтобы жесткое мясо сделалось более нежным. Свои еженедельные доходы Беппи аккуратно заносил в небольшую записную книжечку и все заработки вкладывал в дело.

Сначала к нам приходили исключительно итальянцы, но постепенно о «Маленькой Италии» прослышали и англичане, и вскоре почти все вечера у наших дверей выстраивалась длинная очередь, причем зачастую люди были готовы ждать по полчаса, пока освободится столик. Беппи как каторжный работал на кухне, вытирая пот со лба стареньким кухонным полотенцем, а я сбивалась с ног, разнося по столикам заказы и собирая пустые тарелки.

Маргарет приходила к нам поужинать по крайней мере раз в неделю, но мне никак не удавалось выкроить минутку, чтобы остановиться и перекинуться с ней парой слов.

В конце концов ссуду мы погасили, и дому моего отца снова ничто не угрожало. Из-за постоянной нехватки времени мы даже не отпраздновали это событие. Но когда квартира над «Маленькой Италией» начала сдаваться внаем, Беппи решил, что у нас достаточно денег, чтобы ее снять. Наконец-то у нас появился собственный угол.

Думая, что теперь Беппи успокоится, я жестоко ошибалась. Он хотел большего. Он взял еще одну ссуду, на этот раз непосредственно в банке, и арендовал помещение по соседству. Кухню он расширил, а в стене сделал сводчатый проход, соединив два обеденных зала. Беппи нанял официантом Федерико и еще одного неаполитанца по имени Альдо — помогать на кухне. Он говорил, что помощь искусного шеф-повара с опытом работы здорово все упрощает. Я, по его совету, старалась не выискивать темные стороны, но меня пугало, что события разворачиваются слишком быстро.

Стояло лето, и в «Маленькой Италии» было шумно и жарко. Раз или два, когда я бегала на кухню, чтобы отдать Беппи заказ, у меня закружилась голова, и мне пришлось присесть на свободный стул. В глазах потемнело, и я испугалась, что меня сейчас вырвет.

— Не пугайся, милая. Со мной была та же история, когда я была беременна, — весело сказала мне одна наша постоянная посетительница. — Через несколько месяцев это обычно проходит.

Мы были так заняты, что я не заметила перемен, произошедших с моим телом. Как только я поняла, что беременна, стало заметно, что моя талия расплылась, а живот напоминал миску для спагетти, какими пользовался мой муж.

Беппи немедленно всполошился.

— Нам придется срочно нанять другую официантку, потому что тебе нельзя весь вечер быть на ногах, — настаивал он. — И вообще, тебе надо совсем бросить работу и больше отдыхать.

Как только тошнота прошла, я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы снова помогать Беппи. Ведь в другое время я практически его не видела, поскольку он работал с раннего утра, когда бегал по рынкам, закупая провизию, и до ухода последнего посетителя.

Я была уже на седьмом месяце, когда Беппи снова расширил «Маленькую Италию»: он натянул на улице полотняный тент и расставил под ним стулья и столики. Из-за этого мы с ним едва не поругались.

— Это значит, что в летние месяцы нам больше не придется отказывать посетителям, — объяснил он. — У нас появятся лишние места.

— А как же я, Беппи?

Он слегка смутился:

— А ты не будешь работать. Сестра Альдо обещала помочь нам, помнишь?

— Я совсем не то хотела сказать. Скоро у нас родится ребенок, а ты только добавляешь себе нагрузки. Я и так тебя почти не вижу.

— Я работаю, чтобы обеспечить будущее нашего ребенка, Катерина. И ты это знаешь.

Я тяжело опустилась на стул и, чтобы не расплакаться, стала разглядывать людей, суетившихся на рынке.

— А как же я? — тихо повторила я.

— Перестань волноваться… Все будет в порядке… Вот увидишь. — В последнее время он постоянно мне это твердил. Или, по крайней мере, мне так казалось.

Я поднялась в нашу маленькую квартирку на втором этаже и прилегла на постель. Мы так и не успели сделать ремонт, и потому наша комната выглядела унылой и запущенной. Я ненавидела эти обои с выгоревшими бутончиками роз, потолок в никотиновых пятнах и пожелтевшую от времени побелку. А теперь мне предстояло просиживать здесь долгие мучительные часы одной с ребенком, в то время как Беппи один будет работать внизу. Меня охватывал страх, как и любую женщину, готовящуюся стать матерью, и вместе с тем я злилась на этого еще не родившегося ребенка за то, что он собирался появиться так скоро.

Именно тогда я возобновила переписку с Одри, потому что, хотя нас и разделял океан, мы оказались в схожей ситуации. Если она мне в чем-то и проигрывает, писала она, так это в том, что до сих пор живет со свекровью. Луис продолжал брать дополнительные смены в надежде, что в один прекрасный день они смогут поселиться отдельно. Всякий раз, когда приходили письма с синим ободком, доставленные авиапочтой, у меня поднималось настроение. Читая о том, как ей грустно, как она устала или раздражена, или о том, как она скучает по нашим беззаботным дням, мне становилось немного легче.

Но когда родился ребенок, даже письма Одри перестали меня особенно интересовать. Казалось, будто я вяну, как розы на обоях. Изо дня в день повторялось одно и то же: покормить, поменять пеленки, уложить спать… Я старалась изо всех сил и ждала, когда же я наконец полюблю этого ребенка.